Но вот вдали мелькнул огонек. Мы приняли его за ракету. Лезть на рожон не было никакого смысла.
Оставив коней Инчину, я пошел разведывать дорогу. Условились: если меня обстреляют, он должен отъехать в сторону и ожидать. Если свои, я три раза свистну и буду пеленговать фонарем.
Иду… Показались строения. Кто-то прошел в дом с головешкой в руках.
Я приготовил гранату, вынул пистолет и притаился за углом сарая, перед которым тлели угли, Кто-то вышел из дома и направился к костру. Выскочив из-за сарая, я произнес:
— Ни звука! Руки вверх! Ни с места!
Осветив лицо своего пациента, я увидел заспанную физиономию и задранные кверху руки. За плечом у человека — полуавтомат, под ногами — кучка картофеля.
Увидев мой немецкий плащ, бедняга потерял на некоторое время дар речи. Как? Немцы — и вдруг здесь, в партизанском крае?!
Я узнал, что он — партизан, и стал уверять его, что я также партизан, но он долго не хотел верить.
Оказалось, что я попал к ворошиловцам. Здесь, на пепелище Старого Погоща, стоял батальон Гудзенко. Штаб находился в Стеклянной Гуте.
В девять утра, смертельно уставшие, мы пришли к подполковнику Гудзенко. На груди его сиял орден Ленина. На радостях мы выпили.
Он едва успевал отвечать на наши расспросы о Москве. Его ответы делали нас счастливыми и спокойными за будущее нашей Родины.
А в середине дня гостили мы в лагере майора Покровского. Ворошиловцы оставались в Брянском лесу и готовились к новому походу по Орловской области. Совершив рейды под Брянск, их отряды превратились в отлично вооруженные бригады, из Москвы они получили пушки и противотанковые орудия. Гудзенко и Покровский составляли теперь неотъемлемую часть Брянской лесной армии.
В результате суточного путешествия по лесным штабам я получил возможность предложить нашему штабу три вероятных маршрута: «А», «Б» и «В». Все они рассчитаны были на скорейший выход оставшихся в нашем распоряжении партизан на Сумщину, независимо от того, какими путями будут выводить свои отряды Ковпак и Сабуров.
Отоспавшись после утомительной поездки к ворошиловцам, я занялся формированием комендантского взвода. Это подразделение должно было охранять сумской штаб и радиоузел. Я включил в это подразделение всех партизан, которые остались от первой группы: Баранникова, Сергея Пузанова, Романа Астахова с братом Ильей, Карманова, Коршка, Володю Шашкова, Троицкого; под командой Инчина эта комсомолия, согласно моему замыслу, должна была в будущем составить ядро нового отряда на Украине.
Закончив формирование комендантского взвода, я познакомился с радистами — Лёней Малым и Николаем Агафоновым. Устроившись в одной из лучших землянок, они сидели там со своими аппаратами с утра до ночи. Путешествуя по эфиру, ребята вылавливали радиограммы, порой передавали для всех нашу родную песню или сводку Советского Информбюро. С каким трепетом слушали партизаны Москву, бой кремлевских курантов, вдохновляющие звуки гимна!