Мы отстали от главных сил на много километров и теперь приближались к шляху, рассекающему открытое пространство между Хинельским и Брянским лесами. Обозы, обремененные грузом и сопровождаемые нашими партизанами, уходили на север, наперерез шляху.
Зимняя дорога, усеянная обломками оглобель, рваными мешками, снарядными ящиками, запятнанная кровью засеченных лошадей, была свидетелем усилий, с какими пробивалась всю ночь первая колонна. Глубокие ухабы и рытвины затрудняли передвижение.
Наш путь лежал от Подлесных Новоселок на Светово, Филиппово и Алешковичи. Еще километра два, и мы пересечем опасный шлях, по которому противник в любую минуту может ударить на нас с обеих сторон: от города Севска справа и от Середино-Буды — слева.
— Скорей, товарищи! Нажимай! Вот он, шлях! Видите телеграфные столбы? За ними недалеко и Брянский лес, — торопил, подбадривал Дегтярев, двигаясь от одной взводной колонны к другой.
Догнав батарею, Дегтярев увидел, что ездовой сбросил три ящика. Схватив коня под уздцы, он остановил повозку:
— Ты что делаешь! Снаряды не шишки, на елке не растут. Забыл, что в Хинели немцы?.. Ты сам сойди, а ящики вези. Ведь это, братец, три десятка снарядов!
Заметив Анащенкова, крикнул ему:
— Ты, Вася, требуй больше! За боепитанием поглядывай! И спуску никому не давай!
— Да и так с ног сбился, — хриплым голосом ответил Анащенков, ревниво следивший за перевозкой снарядов.
Нагруженные разным добром, сани распадались на рыхлой, ухабистой дороге, и такой бесценный боевой груз, как ящики снарядов и патронов, продолжал усеивать наш путь от Хинельского до Брянского леса.
Гусаков мотался по пройденным сёлам, выискивал запасные оглобли, дуги, завертки, а еще более — сани, которые решали успех перехода.
Около шестидесяти рослых длинногривых жеребцов, составлявших гордость колхозного коневодства трех районов, уходило с нами к Брянскому лесу. Могучие, гривастые, крепконогие, шли они один за другим, вызывая восхищение партизан и населения.
— Проехала такая сила, аж земля под конями гнется! — говорили женщины, когда отряд проходил через села. — И где только они коней таких набрали?
Кони были Глуховского, Хомутовского и Ямпольского районов, но среди них отличались особой красотой и силой пустогородские упряжные лошади — помесь орловского рысака с брабансоном. Все они теперь были собраны в первой группе эсманцев и являлись непременными участниками Хинельских походов.
Выполняя план оперативного охвата, противник успел выйти на Новгород-Северский шлях еще накануне. Проспав наши главные силы, он набросился с рассветом на мою группу.