Длинные обозы по пятьдесят, по сто упряжек потянулись в Брянские леса, в далекую Герасимовку… Шли они дни и ночи. Их сопровождали один-два партизана на обоз.
* * *
Несколько дней наша штаб-квартира находилась в Кренидовке, а затем в Хильчичах.
Как и в Хинельских лесах, к нам стали приходить истощенные, но крепкие духом парни. Надев поверх хромовых сапог опорки или лапти, напялив на темно-синие с кантами бриджи залатанные штаны, они перебирались к нам «навпростець» через Десну, главным образом со стороны Гомеля…
Добравшись до партизанского штаба, они заявляли:
— Хочешь или нет, а принимай! Не уйдем!
И оседали в занятых нами селах, стосковавшись по своим людям и боевой жизни, готовые на любой подвиг во имя Родины.
Однажды в штаб пришли два парня. Лица их густо заросли щетиной, а сами они были одеты в рвань. Протягивая Дегтяреву свои винтовки, они наперебой говорили:
— Вво! Во!
— Что означает это «вво»? — сдерживая улыбку, спросил Дегтярев.
— Оружие вот добыли, — ответили парни, надеясь на то, что их сию же минуту примут в отряд.
Изображая людей бравой хватки и идеальной дисциплины, они неестественно крепко прижимали винтовки к правому бедру, развернув приклады «в поле» значительно больше, чем требует того строевой устав.
— Кто такие? — спросил Дегтярев молодцов.
Я находился в соседней комнате и слышал весь разговор, а через открытую дверь видел и лица парней. Один из них назвал себя лейтенантом Зимниковым. Фамилию второго я не разобрал.
— Горим страстным желанием встать в ряды народных мстителей, — проговорил этот второй, — голос его мне показался знакомым. — Исколесили всю Черниговщину, ищем партизан уже пятый месяц.
Сердце мое с болью дрогнуло. Голос этого человека мог принадлежать тому, о ком я никогда не забывал, — моему мужественному спутнику на пути от Карпат к Курску — лейтенанту Инчину, Я вскочил с постели и начал поспешно одеваться. «Да неужели это он, Анатолий?» — спрашивал я себя, радуясь тому, что это действительно так.
— Вы не умеете держать винтовку, лейтенант! — строго проговорил Дегтярев. — Вы, я думаю, не лейтенант, а самозванец!
— Приказом наркома, — знакомый уже мне голос дрогнул и зазвенел наливающейся обидой, — приказом наркома звание мне присвоено по окончании института. Я артиллерист…
— Все равно, вы не умеете держать винтовку, артиллерист, — тем же строгим тоном произнес Дегтярев. — А теперь — слушать мою команду. Кругом!
Лейтенанты повернулись спиной к Дегтяреву. Через минуту он снова подал команду, и пришельцы опять стояли лицом к нему.
— Что делать с вами, хлопцы, а? Ведь винтовки ваши без затворов!