– Тебе нужно поужинать, потому что терять вес тебе больше нельзя, – сказала вдруг Пирс.
Уинтер обернулась и вопросительно посмотрела на старшего ординатора:
– Ты о чем?
– Мне кажется, ты похудела. Хирурги-ординаторы либо толстеют, как на дрожжах, либо становятся худыми, как палки.
– Ты имеешь в виду по сравнению с тем, когда мы познакомились?
Когда Пирс кивнула, Уинтер улыбнулась.
– Сейчас это мой нормальный вес, а тогда я была беременна.
Пирс застыла на месте.
– У тебя есть дети?!
– Девочка, ей три года.
– Господи, – прошептала Пирс. Она натуралка, и у нее есть ребенок, вот ужас-то. От нее точно нужно держаться подальше.
Уинтер открывала газировку и поэтому не заметила, в каком шоке пребывала Пирс.
– Могу я угостить тебя ужином? – предложила Уинтер.
– Нет, спасибо, – торопливо отказалась Пирс и махнула рукой в сторону настенных часов. – Уже поздно, до завтра.
Уязвленная столь внезапной сменой настроения, Уинтер смотрела, как убегает Пирс; в очередной раз она подумала, что ей никогда не понять эту женщину, и решила, что ей все равно.
– Итак, давайте с самого начала, – проговорила Пирс в полшестого утра, как делала это всегда, изо дня в день.
– Палата 1211, Мизорский, три дня после бедренно-подколенного анастомоза, – начала Уинтер.
Теперь и она делала это каждое утро, за исключением субботы и воскресенья, уже месяц, не считая одной недели, когда она не дежурила. Уинтер уже казалось, что она всегда была ординатором в университетской больнице. Проводя на работе от двенадцати часов в день до полных суток, она довольно быстро подстроилась под привычки и ожидания других ординаторов, медсестер и лечащих врачей, которые все вместе образовывали замкнутое общество, где действовал свой распорядок. Уинтер хорошо удавалось угадывать, чего от нее хотят, но за одним исключением: она никак не могла почувствовать Пирс. Уинтер внимательно разглядывала старшего ординатора, пока парни отчитывались по своим пациентам.
Под глазами у Пирс залегли темные круги, как будто нежную бледную кожу сдавили грубыми пальцами. В ее темно-карих глазах плясали тени, отражавшие мысли, о которых Уинтер могла лишь гадать, и она старалась этого не делать. С той ночи, когда она разбудила Пирс в комнате отдыха, они общались исключительно по рабочим вопросам. Пирс оказалась очень компетентным и справедливым старшим ординатором, и Уинтер по достоинству оценила все знания, которыми та делилась с ординаторами помладше, включая и ее. Но только больше не было никаких приглашений на ужин, никаких прогулок по секретным местам и никаких неформальных разговоров между операциями.