Выходные я провожу с девушкой-подсолнухом. В один из уикэндов мы катаемся в лодке по реке. В это время года на реке хорошо. Мы прихватили с собой еды и обедаем прямо на берегу. Продукты выбирала она. Я не знаю, как называются некоторые из них. Мой прадед прожил жизнь на картошке. Прабабушка готовила ее десятками разных способов. Возможно, в этой Вселенной они жили на чем-то другом. Будь жив мой прадед, я бы спросил у него. Но он давно мертв.
Пообедав на лоне природе, мы расстилаем одеяло и валяемся в тени дерева. Река течет у самых наших ног. Я принял решение не флиртовать с девушкой-подсолнухом, но ничего не могу поделать. По Веренике видно, что она хочет, чтобы я не сдерживался. Я изголодался по женщине за долгое путешествие. Моя вырвавшаяся на свободу страсть безгранична. Вереника знает в этом толк.
— Еще раз, — говорит она. — Я хочу тебя, хочу тебя, хочу!
Дни на новой работе текут однообразно, зато ночью с горы спускается девушка-подсолнух, и мы занимаемся любовью. Я прикупил себе кресло, чтобы сидеть на работе, и теперь наблюдаю из него за черной коптящей горой. Средства массовой информации именуют меня не иначе как «человек из черной дыры». Мне то и дело приходится прогонять журналистов и фоторепортеров. Я спрашиваю девушку-подсолнух, не хочет ли она жить со мной, но она качает головой: нет, потому что тогда тривидение не даст нам проходу. Но все отлично и так. Иногда она приезжает пораньше, чтобы приготовить ужин. А когда не успевает, привозит еду в плетеной корзинке. Мы занимаемся любовью, а утром она уезжает в свой замок на горе.
Она приглашает меня на новую вечеринку. Я уже не та знаменитость, что раньше, но девушки с удовольствием танцуют со мной. С девушкой-подсолнухом я танцую редко. Большую часть вечера она танцует с высоким брюнетом, которого представляет мне, как Гиба Драксена. Он только что вернулся из Франции. Судя по всему, они знакомы давно. Он дивный танцор, не хуже ее, и они танцуют замысловатые адажио. Я горжусь тем, что она прекрасная танцовщица, и тем, что она любит меня. Теперь, когда у меня есть служебный автомобиль и ей больше не нужно отвозить меня домой, мы прощаемся на ступенях замка в нежном свете горбатой луны.
Я снова навещаю родню. Я уже оплатил ремонт дома. Мой отец ходит с тростью. Мне с трудом верится, что это мой отец, что он ползает в шахтах, как ползал мой дед, а еще раньше мой прадед. Мне интересно, видел ли отец дьявола. Если и видел, то никогда об этом не рассказывал.
Иногда мне становится жаль, что течение времени на околосветовых скоростях так сильно замедляет ход. Если бы не это, я бы тоже уже постарел. И не чувствовал бы себя глупо, глядя на пожилого братишку. Хотя в этом случае облет черной дыры был бы неосуществим.