Губы у нее оказались жесткие, неумелые — но такого восторга я еще не испытывал. Может быть, все дело было в ее взгляде: он стал испуганным и благодарным, сердитым и беспомощным. И тут я понял, что у нее никогда никого не было. Эта мысль меня поразила. Впервые я поцеловал нецелованные губы. Каким же с ней надо быть нежным и бережным!
Потом Жанна отвернулась.
— Мы нехорошо делаем.
— Ну что ты! Почему?!
— Нехорошо. Потому что ты просто так.
Она все время помнит, что не похожа на штампованных красоток! Наверное, уже решила про себя, что счастье не для нее. У меня горло сдавило от нежности.
— Я ведь правда тебя люблю, Синекдоха.
Минуту назад я не знал, что скажу это. Слова вырвались сами собой. И сразу я ощутил громадное облегчение: вдруг понял, что до последнего момента колебался, бессознательно взвешивал «за» и «против», а теперь слово сказано и назад пути уже нет.
Я знаю, что в это трудно поверить, но тем не менее это так: только что я первый раз в жизни сказал: «Я тебя люблю». Обходился взглядами, объятиями, поцелуями, а если вопросы: «Ты меня любишь?» — становились слишком настойчивыми, отвечал: «Что ж ты, сама не видишь?» Но святых слов произнести не мог, что-то мешало. И потому сейчас, когда они наконец вырвались, такое же было чувство, как у немого, который вдруг заговорил!
Жанна смотрела доверчивыми, как у олененка, глазами, и я был счастлив вдвойне: своим и ее счастьем.
На другой день в лаборатории мы говорили только об одном: что сделает Рыконд? Обрушит ли громы на Жанну?
— Он не мелочный, — сказала Галя. — Наш и. о., тот бы припомнил. Затаился бы, улыбался, а потом припомнил.
— Что-нибудь другое Рыконд забыл бы, но не такое, — рассуждал Коля. — Самое страшное сказать мужчине, что он невзрачный. Лучше уж сказать, что бездарный.
Жанна была спокойнее всех:
— Забудет — запомнит… Веники это все. Что он может сделать? Я член профсоюза и взносы плачу регулярно.
И. о. Павлова тоже был озабочен. Выглянул из своего кабинета, сообщил:
— Если поставят вопрос, буду на инфантильность ссылаться. Совсем ребенок еще, хоть и вымахала. Вопросы акселерации сейчас остро стоят, нужно на общесоциальную проблему напирать.
Мы с Жанной почти не разговаривали. Только переглядывались. Она скажет что-нибудь техническое: «На шестом канале надо фильтр переключить…» или: «На гипервентиляции дельта пошла…» — а посмотрит так, будто говорит: «Сегодня ты меня опять поцелуешь».
Долгожданное событие произошло после обеда. Зазвонил телефон. Трубку сняла Галя.
— Алло?… Да… Хорошо, Сергей Павлович… Вас, Жанна.