– Клара, ты знаешь, почему самый ненавидимый в Италии человек не имеет власти в своей стране?
Его любовница загасила сигарету, выпустила облачко дыма и сказал:
– Адольф Гитлер.
– Именно! – воскликнул дуче. – Потому что самый ненавидимый человек в Германии ненавидит самого ненавидимого человека в Италии! Потому что Гитлер обращается со своими нацистскими немецкими овчарками лучше, чем с президентом Италии. Держит меня взаперти посреди…
– У меня нет времени для этого безумия, – резко сказал генерал Лейерс Пино. – Скажите ему, что я организую его встречу с фельдмаршалом Кессельрингом в ближайшие дни, а в течение недели ему позвонит фюрер. Пока это все, что в моих силах.
Пино перевел, ожидая еще одного взрыва от Муссолини.
Но уступки генерала, казалось, удовлетворили диктатора, который принялся застегивать рубашку со словами:
– Когда встреча с Кессельрингом?
– Я сейчас как раз собираюсь к нему, дуче, – сказал Лейерс. – Его адъютант позвонит вам до полуночи. Чтобы привлечь внимание герра Гитлера, понадобится больше времени.
Муссолини величественно кивнул, словно вновь обрел часть своей иллюзорной власти и теперь собирался совершить что-нибудь космическое.
– Хорошо, генерал Лейерс, – сказал Муссолини, проверяя запонки на манжетах. – К полуночи я покончу с забастовками.
Лейерс щелкнул каблуками, поклонился и сказал:
– Я уверен: фельдмаршал и фюрер будут довольны. Еще раз благодарю за ваше время и влияние, дуче.
Генерал развернулся и пошел прочь. Пино помедлил, не зная, что ему делать, потом коротко поклонился Муссолини и Кларетте Петаччи и поспешил следом за Лейерсом, который исчез из его поля зрения, свернув в колоннаду. Пино догнал генерала и шел у его правого плеча почти до самого автомобиля, где поспешил вперед, к задней двери.
Генерал Лейерс помедлил, несколько секунд смотрел на Пино, потом сказал:
– Хорошая работа, форарбайтер.
– Спасибо, mon général, – пробормотал Пино.
– А теперь увезите меня из этого сумасшедшего дома, – сказал Лейерс и сел в машину. – Телефонная станция в Милане. Знаете ее?
– Да, конечно, mon général, – сказал Пино.
Лейерс расстегнул саквояж и погрузился в работу. Пино ехал молча, поглядывая в зеркало заднего вида и ведя разговор с самим собой. Когда генерал похвалил его, он раздулся от гордости. Но теперь спрашивал себя – почему? Лейерс был нацистским генералом, погонщиком рабов, псом войны. Как мог Пино испытывать чувство гордости, слыша похвалу такого человека? Это невозможно. Он не должен был чувствовать ничего такого. Но чувствовал, и это беспокоило его.