– Знаешь, и я тоже, когда с тобой.
– Расскажи мне о своей матери, – попросил Пино. Анна напряглась. – Незаживший шрам?
– Один из самых мучительных, – ответила она, и они двинулись вдоль берега озера.
Анна рассказала Пино, что ее мать после смерти мужа в море и спасения дочери стала медленно сходить с ума. Она говорила Анне, что та виновата в смерти отца и во всех выкидышах, которые у нее случились после рождения Анны.
– Она считала, что у меня дурной глаз, – сказала Анна.
– У тебя? – переспросил Пино и рассмеялся.
– Это не смешно, – возразила Анна расстроенным голосом. – Моя мать ужасно со мной обращалась, Пино. Она внушала мне всякие мысли обо мне, ложные мысли. Она даже приглашала священников, чтобы изгонять из меня демонов.
– Не может быть!
– Может. Когда я смогла уйти от нее, я ушла.
– Из Триеста?
– Сначала из дома, а вскоре и из Триеста, – сказала она и повернулась к озеру.
– И куда?
– В Инсбрук. Я ответила на объявление, познакомилась с Долли, и вот я здесь. Странно, как жизнь всегда приводит тебя в те места и к тем людям, которых ты должна увидеть.
– Ты веришь в это в связи со мной?
Подул ветерок, пряди волос упали ей на лицо.
– Пожалуй. Да.
Пино подумал, в чем же состоял план Бога, когда он свел его с генералом Лейерсом, но, когда Анна убрала волосы с лица и улыбнулась ему, он забыл обо всем.
– Мне не нравится парижская помада, – сказал он.
Она рассмеялась:
– А куда еще мы можем съездить? Какие другие красивые места ты знаешь?
– Выбирай.
– Близ Триеста я знаю много мест. А здесь – нет.
Пино задумался, неохотно посмотрел на озеро и сказал:
– Я знаю одно место.
6
Час спустя Пино пересек железнодорожный переезд и по проселку подъехал к холму, где его отец и синьор Белтрамини исполняли «Nessun dorma» – «Никто не будет спать».
– Почему именно это место? – недоуменно спросила Анна, видя надвигающиеся черные тучи.
– Давай поднимемся – и я тебе покажу.
Они вышли из машины и зашагали вверх по склону. Пино рассказал о поезде, который каждый вечер уезжал из Милана летом 1943 года, о том, как они приезжали сюда, в эти густые ароматные травы, спасаясь от бомбежек, и о том, как они с Карлетто стали свидетелями маленького чуда, сотворенного скрипкой Микеле и голосом синьора Белтрамини.
– И как это у них получилось?
– Любовь, – сказал Пино. – Они играли con smania, со страстью, а страсть – порождение любви. Другого объяснения нет. Все великое – порождение любви.
– Пожалуй, – сказала Анна и отвернулась. – И все плохое тоже.
– Что ты имеешь в виду?
– В другой раз, Пино. Сейчас я слишком счастлива.
Они поднялись на вершину холма. Пятнадцать месяцев назад здесь росла зеленая, сочная, высокая трава. Теперь она пожухла, от нее остались одни стебли, фруктовые деревья в саду стояли голые. Небо потемнело. Упали первые капли, потом пошел дождь, и им пришлось бежать в машину.