– Похоже, они выпили, – сказала Анна.
– Это еще лучше, – сказал Пино, и они двинулись к квартире его родителей.
Чем ближе к пропускному пункту они подходили, тем крепче сжимала Анна руку Пино.
– Успокойся, – мягко сказал он. – Мы пьяны, нам море по колено.
Анна сделала глоток вина и сказала:
– Две-три минуты, и или все будет кончено, или только начнется.
– Ты все еще можешь уйти.
– Нет, Пино, я с тобой.
Они поднялись по лестнице к дверям дома, открыли ее. На миг паника и сомнение овладели Пино, он подумал, что совершил ошибку, втянув в это дело Анну, без необходимости подвергая ее жизнь опасности. Но как только дверь открылась, Анна рассмеялась, повисла на нем и запела рождественскую песню.
«Быть кем-то другим», – подумал Пино, и они на нетвердых ногах вошли в холл.
У лифта и лестницы стояли два вооруженных эсэсовца – Пино видел их впервые – и внимательно разглядывали их.
– Это что? – спросил один из немцев по-итальянски, а второй навел на них ствол автомата. – Кто вы?
– Я живу здесь, на шестом этаже, – проговорил заплетающимся языком Пино, доставая документы. – Сын Микеле Леллы, Джузеппе, преданный солдат «Организации Тодта».
Немец взял бумаги, внимательно изучил их.
Анна цеплялась за руку Пино, весело поглядывая на немцев. Наконец второй солдат спросил:
– А вы кто?
– Анна, – сказала она, икнув. – Анна-Марта.
– Документы.
Она моргнула, залезла в сумочку, потом пьяно замотала головой.
– Боже мой, это новая сумочка, подарок мне на Рождество, а бумаги у меня в другой сумочке, у Долли. Вы знаете Долли?
– Нет. Что вы делаете здесь?
– Делаю? – Анна фыркнула. – Я горничная.
– Горничная семьи Лелла уже ушла.
– Нет, – сказала она, отмахиваясь от них. – Я горничная генерала Лейерса.
Эти слова подействовали на них, в особенности когда Пино добавил:
– А я личный водитель генерала. Он отпустил нас на Рождество и… – Пино наклонил голову к правому плечу и шагнул к ним, застенчиво улыбаясь. Тихим заговорщицким тоном он проговорил: – Мои родители уехали. А у нас свободная ночь. Квартира пустая. Мы с Анной решили, ну, вы понимаете, отпраздновать.
Первый часовой многозначительно поднял брови. Другой посмотрел на Анну плотоядным взглядом, а она ответила ему бойкой улыбкой.
– Все в порядке? – спросил Пино.
– Ja, ja, – ответил немец и, рассмеявшись, отдал Пино документы. – Идите. Рождество.
Пино взял бумаги, небрежно сунул их в карман и сказал:
– Я ваш должник.
– Мы оба, – застенчиво проговорила Анна и снова икнула.
Пино решил, что они могут идти, и поднял чемодан. Но тут бутылки внутри громко звякнули.
– Что в этом чемодане? – спросил второй часовой.