Пино проигнорировал концовку, но слова команды прокричал мальчикам. Когда первый вол побежал, остальные в панике последовали за ним. Они неслись по лесу, мыча и ломая ветки на своем пути, а ребята по бокам не давали им уйти в стороны, сжимая клин, и волы вскоре уже бежали почти цепочкой.
– Так! Так! – кричал полковник Рауфф, который бежал за последним волом. – Именно этого я и добивался!
Пино следовал по леску за шефом гестапо, хотя и на некотором расстоянии. Волы выбежали из леса, разбежаться им не позволяли мальчики по бокам; немцы, включая Рауффа, который ни разу не обернулся, шли следом. Наконец Пино позволил себе оглянуться на большие ели. Их высота достигала двенадцати метров, и его взгляд уловил близко к вершине какие-то неясные очертания человеческой фигуры, цепляющейся за ствол.
Он медленно вышел из леска, увидел, что волы уже загнаны в огороженный участок и едят сено.
– Ух ты, – сказал полковник Рауфф. Он тяжело дышал и, когда подошел Пино, смотрел, улыбаясь, на отца Ре. – Это было забавно. Мальчишкой я часто занимался такими вещами.
– Кажется, вам понравилось, – сказал священник.
Шеф гестапо закашлялся, рассмеялся и кивнул. Потом он посмотрел на лейтенанта и пролаял что-то по-немецки. Лейтенант принялся кричать и дуть в свисток. Солдаты, обыскивавшие пристройки и дома жителей Мотты, бегом вернулись к грузовикам.
– Подозрения у меня остаются, отец, – сказал полковник Рауфф, протягивая руку.
Пино затаил дыхание.
Священник пожал руку немцу:
– Добро пожаловать в любое время, полковник.
Рауфф сел в «кюбельваген». Отец Ре, брат Бормио, Пино, Миммо и другие молча стояли, глядя, как разворачиваются грузовики. Они дождались, когда немцы отъехали на пятьсот метров по скользкой дороге в Мадезимо, и наконец разразились радостными криками.
7
– Я не сомневался: они знают, что мы спрятали вас в деревьях, – сказал Пино несколько часов спустя.
Он, отец Ре и беженцы сидели в столовой и ели.
Отец двух мальчиков сказал:
– Я видел, что полковник идет в нашу сторону. Он прошел прямо под нашим деревом. Два раза!
Они все начали смеяться, как могут смеяться только люди, минуту назад избежавшие смерти, – с сомнением, благодарностью и заразительно.
– Отличный план, – сказал отец Ре, похлопав Пино по плечу и поднимая бокал с вином. – За Пино Леллу!
Беженцы подняли бокалы, Пино сделал то же самое. Он почувствовал смущение, оказавшись в центре внимания, улыбнулся.
– Самое главное сделал Миммо, – сказал он.
Но ему было приятно, он даже пребывал в некоторой эйфории. Чувствовал себя могущественным – это надо же: так провести нацистов. Он на свой манер дал им отпор. Они все дали им отпор, стали частью растущего Сопротивления. Италия – не Германия. Италия никогда не станет Германией.