Около трех пополудни, когда на заставе уже заканчивались патроны, лейтенант Мерзликин, командовавший теперь боем, решил пойти на прорыв. У пограничников остался последний цинк патронов[65], одну из атак уже отбили шанцевым инструментом, так что решение оказалось своевременным: лейтенант и его люди бились ровно до исчерпания возможностей к сопротивлению. Отход прикрыли вертолеты, разбившие минометные позиции боевиков, и остатки заставы смогли выбраться навстречу маневренной группе майора Масюка. К этому моменту все пограничники получили ранения, сам Мерзликин с трудом говорил из-за контузии. Отправив раненых в тыл на вертолете, маневренная группа продолжала движение. К вечеру группа проложила себе путь на развалины заставы. На месте боя нашли одного бойца, прикрывавшего отход. Это был таджик, израненный, но не сложивший оружия. Вскоре удалось отыскать еще четверых пограничников. На пятерых спасенных приходился единственный короб пулеметных патронов. 12-я застава в буквальном смысле сражалась до последней капли крови и последнего патрона.
На героической заставе погибли 25 солдат и офицеров. Были убиты также около 70 моджахедов, однако тяжелые собственные потери не позволяли радоваться победе. К бойцам заставы и маневренной группы никаких вопросов не было: они действовали четко, грамотно и эффективно. Однако стало ясно, что сама по себе организация службы на границе не выдерживает критики: бойцов заставы следовало готовить не к задержанию отдельных нарушителей, а к настоящему штурму со стороны противника. После этого боя погранзаставы начали оснащать минометами, пограничников также усилили самоходками и «Градами». Уже 18 августа столь же яростная атака моджахедов на тот же самый участок захлебнулась в крови: афганцев накрыл бешеный огонь тяжелой артиллерии.
Кстати, в атаке на 12-ю заставу участвовал человек, о котором вскоре услышат в России. С пограничниками сражался уже лишившийся пальцев на руке арабский боец за истинную веру Хаттаб. К сожалению, его не удалось достать в 1993 году, и убили его только много лет спустя уже в Чечне.
Отряды исламской оппозиции отступили в глубь Памира. Однако они продолжили вести партизанскую войну. Таджикистан фактически распался. Ходжент и Куляб жили своей отдельной жизнью, на Памире оставались анклавы исламистов, а значительные территории не контролировал вообще никто. Таджикистан очень сильно зависел от состояния ирригационной системы, но теперь эта система лежала в руинах, и разоренная страна столкнулась с проблемами даже в обеспечении водой. Промышленность исчезла, экономики не существовало. Война закончилась сама по себе, естественным путем, в результате того, что ее стало невозможно продолжать. 25 мая 1993 года Россия и Таджикистан заключили договор о сотрудничестве, а российские пограничники получили официальный статус. Размах боевых действий резко упал. На поле боя еще оставалось до 20 тысяч таджикских солдат и до 17 тысяч бойцов исламской оппозиции, но за спиной таджиков маячила российская армия, так что одолеть правительство исламисты не могли. Но и Душанбе не имел возможности окончательно задавить неприятеля. Боевые действия то прекращались, то возобновлялись, а переговоры не удавалось даже начать: первый официальный представитель правительства был попросту расстрелян еще до начала диалога.