Другой типичный сценарий предполагал раскол этих самых новых элит. В такой логике развивались события и в Грузии — во время борьбы звиадистов и сторонников Госсовета, и в Таджикистане. Подобные мотивы прослеживаются и во внутренней смуте в Азербайджане, хотя здесь Алиеву удалось разрешить конфликт в свою пользу, причем быстро и сравнительно бескровно. В этой же малопочтенной компании оказалась и Россия. В целом надо отметить, что такие войны велись менее кроваво (исключение составил Таджикистан), чем те, что развились на этнической почве.
Характерно, что прямых противостояний между государствами, по сути, не было, и даже во время войны в Карабахе Армения не считалась стороной конфликта. Театр военных действий всегда исчерпывался территорией, формально принадлежащей какому-то одному государству.
Во многих из этих войн само формирование вооруженных сил происходило на лету, почти всегда — с использованием арсеналов советских силовых ведомств, но далеко не всегда — их структур. Часто основой новой армии становились кадры милиции (ОПОН Молдовы и Азербайджана) и военизированные отряды местных националистов («Барсуки» в Молдове, отряды «Мхедриони» в Грузии).
В общей сложности, по подсчетам современного исследователя Владимира Мукомеля,[94] в военных конфликтах на руинах СССР погибли до 100 тысяч человек. В масштабах 250-миллионного Советского Союза это, кажется, сравнительно немного. Однако эти подсчеты страдают очевидной неполнотой. Так, потери в Чеченской войне даны только с 1994 года, в то время как фактически боевые действия начались значительно раньше, поименные списки погибших в Приднестровье содержат больше фамилий, чем указано в этом исследовании (при том, что и они, вероятно, неполны). Зачастую стороны вообще не вели точных подсчетов потерь. Огромную часть военных формирований сторон во всех случаях составляли разнообразные иррегулярные подразделения, часто обладавшие нулевым уровнем дисциплины и учета.
Кроме того, в исследовании зафиксированы результаты только непосредственной гибели в результате применения оружия или чрезвычайных лишений во время войны. Косвенные потери, вероятнее всего, были значительно выше. К тому же до пяти миллионов человек превратились в беженцев и вынужденных переселенцев. Печальный антирекорд здесь принадлежит армянско-азербайджанской войне за Карабах (более двух миллионов человек). Наконец, эти потери, разумеется, не распределялись равномерно по территории СССР. Для России или тем более всего постсоветского пространства гибель тысячи или двух тысяч человек — это трагедия, но остальная страна может разве что сопереживать, привычный ритм жизни не нарушается. Однако для южных осетин гибель полутора тысяч соплеменников — чудовищная катастрофа, коллективная травма на всю жизнь, учитывая, что в республике жило всего 100 тысяч человек. В Бендерах за время штурма города правительственными войсками Молдавии погибло от 200 до 500 человек — из 138 тысяч, живших там на момент распада СССР.