В этих конфликтах роль России была различной, причем остается только удивляться, насколько непохожи были результаты усилий Российской Федерации в разных концах бывшего Союза и на собственной территории. Безусловным успехом стало спасение Таджикистана от превращения его либо в радикальную теократию, либо, напротив, в выморочную территорию, которой правят полевые командиры. Можно назвать успехом и миротворческие операции в Приднестровье и Грузии. Хотя они только зафиксировали уже сложившееся положение, но, безусловно, деятельность российских политиков и военных серьезно уменьшила количество смертей в этих горячих точках. Усилия России однозначно способствовали и заморозке карабахской проблемы — продолжение войны в Закавказье могло привести только к грандиозному умножению числа жертв без практического результата, и московская дипломатия, безусловно, может записать себе в актив хотя бы прекращение резни.
Однако при этом российская политика феноменальным образом провалилась на собственных территориях. Для начала, политические элиты РФ не смогли предотвратить внутренний вооруженный конфликт между ветвями власти. Побоище, устроенное в центре Москвы, принесло лидерам обеих сторон только позор и заложило пороки нашей политической системы, сказывающиеся до сих пор.
Не достойно добрых слов и разрешение конфликта в Северной Осетии. Фактически здесь федеральный центр вообще выступил в роли пассивного наблюдателя чужой вооруженной борьбы, причем одна из сторон сумела использовать Россию — ядерную державу и крупнейшее государство мира — в своих узких интересах борьбы за несколько деревень. Но наиболее позорным образом развивались события в Чечне. Здесь последовательно принимались наихудшие решения, и в конечном счете никто, кроме Кремля, не виноват в том, что Дудаев сумел превратиться из мелкого горлопана в лидера воинственной и крайне жестокой вооруженной группировки, а чеченский вопрос стал наиболее болезненной проблемой России на десятилетия вперед.
Однако здесь мы должны сказать пару слов в оправдание центральным властям. Россия в начале 90-х годов оказалась перед острейшим вызовом. «Парад суверенитетов» продолжался уже в самой РСФСР, и в течение примерно десятилетия государству грозил дальнейший распад. В конце концов интригами и посулами удалось сохранить в составе страны практически все национальные республики и остановить дробление. Чечня стала самым страшным срывом российской национальной политики, но остается только гадать, что могло произойти, если, к примеру, центробежные тенденции взяли бы верх в Татарстане или Башкирии. Вооруженный конфликт в Поволжье означал бы грандиозную катастрофу и для самих национальных республик, и для самой России. Точно так же грандиозную катастрофу означало бы расширение конфликта на Северном Кавказе за пределы Чечни. В реальности это произошло уже значительно позднее, и по чеченскому сценарию события в целом не пошли.