– Помолиться-то не желаешь? Или ты еще и нехристь?
Тот не ответил, но по многозначительному взгляду было ясно – будущему пленнику и это зачтется, не забудется, но попозже, а пока… И Иван Акинфич, неспешно сняв высокую черную, с легкой проседью, бобровую шапку, поднес два перста ко лбу. Его примеру торопливо последовали и прочие ратники, вдобавок повернувшись к Петру спиной, поскольку и церквушка, и белокаменный Спасо-Преображенский собор находились позади.
«Пора», – решил Петр, прикинув, что лучшего времени ему не найти. Он тоже развернулся, как и все прочие, в сторону соборной громадины, возвышавшейся над церквушкой, перекрестился. Но, во второй раз поднеся щепоть к левому плечу, в следующий миг стремительно выбросил руку в сторону ближайшего ратника справа, рубя ребром ладони его по горлу и заваливая на остальных.
Получилось удачно – сработал эффект неожиданности. Когда буквально на твоих глазах ягненок внезапно превращается в волка, нужно хотя бы несколько секунд, чтобы осознать это чудесное преображение и перестроиться на решительные действия. А пока народец перенастраивал свои соображалки, Сангре устремился прочь.
Правда, кто-то позади из числа наиболее сообразительных успел уцепиться за рукав полушубка, но Петр ужом выскользнул из него. Еще один попытался ухватить его за левый рукав кафтана. Сангре рванулся, но не помогло. Обернувшись, он увидел, что держит его никто иной, как сам боярин. И рожа его была буквально рядом. Настолько рядом, что Петр не смог стерпеть такого соблазна и, расточительно позволив себе потратить лишнюю секунду, смачно влепил по этой роже, проведя прямой хук. Иван Акинфич хрюкнув, как-то нелепо, по-бабьи, взмахнул руками и начал крениться наземь. Все немного опешили, а Сангре кинулся к забору.
Небольшая сумка из вишневого бархата, где лежало два десятка гривен, приготовленных для выплаты боярыне аванса, тяжело била его по боку, но Петр исхитрился на бегу сорвать ее с плеча, чтоб не мешала. Выкидывать не стал – все-таки четыре кило серебра, считай, готовый кистень, если отмахнуться, мало никому не покажется.
Бежал он не к воротам – успел углядеть, что они не просто закрыты, но и заблокированы увесистыми запорами, засовами и амбарным замком. Аналогичная ситуация и с калиткой сбоку. Зато совсем неподалеку от них, буквально метрах в пяти, прямо подле частокола стояла какая-то небольшая бочка, притом с крышкой сверху.
Одно оказалось плохо: отсутствие берцев. Их рифленая подошва пришлась бы как нельзя кстати на скользком, начавшем таять на мартовском солнышке снеге. Увы, но средневековые сапожники оставляли подошвы гладкими и абсолютно неприспособленными к хождению по льду. Разве подковки иногда прибивали, но на его каблуках их не имелось. Словом на полпути к заветной цели Петр, начавший разгон для последующего прыжка через высокий, метра в два, частокол, банально поскользнулся и растянулся во весь свой немалый рост…