— Даже развестись не успели, — сказала она. — А у нас было что делить: сорок гектаров земли, яхты, автомобили. Я целую бригаду адвокатов наняла, как и он, впрочем. Но не судьба.
«Классные лошади», — думал я, шагая в хвосте процессии.
— Самые красивые лошади наши, российские, — рассказывал на ходу Семенов. — Вот посмотрите на орловского рысака. Не высок и не мал, бежит как пуля. У меня пока ипподрома нет, но обязательно построю.
— А это кто? — показал на здоровенного жеребца Стахов.
— Американец, — махнул рукой хозяин. — У них ноги самые длинные.
— А этот? — остановился я перед стойлом, из которого косилась огромным влажным глазом лошадь с изящно выгнутой шеей.
— Арабский аргамак, — тоже остановился Семенов. — Но арабы по сравнению с нашими мелковаты.
— Откуда он у вас?
— Какой-то шейх подарил Ельцину, а тому куда девать? Конюшни ведь только у меня.
Семенов что-то сказал конюху, и тот со всех ног бросился в дальний конец конюшни.
— Кататься будем? — спросил Святослав Иванович.
— Нет! — дружно выдохнули мы с главой.
— А на вертолете? — не отставал хозяин. — У меня и спортивный самолет имеется.
— В другой раз, — сказал Стахов. — После обеда в областной администрации дела.
— Тогда за стол! — потер руки Семенов. — Вы ведь в гостевом доме еще не были?
— Не был, — повеселевшим голосом сказал глава. — Но слышал.
Я понял, что на самом деле никаких дел после обеда у него нет. Впрочем, как и у меня. Так что вперед, в гости.
Гостевым домом оказался роскошный особняк с охотничьим залом на первом этаже. На втором этаже, как заведено в таких особняках, должны быть спальни: куда еще может вести лестница, устланная коврами с толстым ворсом?
Но чтобы подняться на второй этаж, нужно было миновать стол, сервированный на десять персон. А как мимо него пройдешь?
— Инесса, все в порядке? — спросил Семенов единственную в этом доме женщину.
— Да, — улыбнулась она.
«Хозяйка», — понял я.
Она была столь же роскошна, как и особняк.
За столом я оказался рядом с человеком заурядной внешности, каких полно в мытищинской администрации.
— За коммуникации отвечаю, — представился он. — Николай Владимирович.
— Наливайте, Николай, — сказал я. — Русский человек за столом должен быть с распахнутой душой и горящим взором.
— Здесь есть кому наливать, — с опаской оглянулся по сторонам Николай Владимирович.
И был прав. Появился человек соответствующего звания и наполнил рюмки. Выпили за здоровье хозяйки, хозяина, главы района. О нас с Николаем никто не вспомнил. Но это и хорошо. Всяк сверчок знай свой шесток.
Я закусил сёмужкой, похлебал суп, приступил к мясу, зажаренному на открытом огне.