— Но зачем вам тогда слово «современный»?
— Потому что этого захотел Ельцин.
В трубке раздались короткие гудки. Именем Ельцина можно было объяснить любую дичь, происходящую сейчас в стране.
Я посмотрел на кота. Он потянулся и перекатился на лист бумаги, на котором писал Вепсов.
— Тимка! — строго сказал Вепсов.
Кот не шевельнулся.
— Ну так что? — перевел взгляд с кота на меня директор. — Какие будут соображения?
— Надо возвращать, — вздохнул я. — Из-за иностранцев.
— Вот и я так думаю, — вытащил из-под кота лист Вепсов. — Я тут набросал список Совета издателей, взгляни.
Я взял в руки лист. Михалков, Жуков, Кузнецов, Трофимов, Кожедуб… Как говорится в виленском анекдоте, «компания не велька, але бардзопожондна».
Но смена названия не такое простое дело. Во всяком случае, в Госкомиздате не всем это понравилось. Точнее, не понравилось никому.
— Вы тут прислали заявки на издание пяти книг по федеральной программе, — сказала мне Ирина Петровна, принимающая документы в Госкомиздате. — «Современному литератору» мы что-нибудь выделили бы.
— А «Советскому литератору»?
— Не уверена.
— Давай издадим «Гардемаринов», — предложил мне Коваль. — Перетокина хорошая тетка, цену заламывать не станет.
Нина Матвеевна действительно оказалась хорошей теткой.
— «Советскому литератору» я не могу отказать, — сказала она, когда я ей позвонил.
— Мы еще пока «Современный литератор».
— Но вас ведь знают как советских?
— Подали документы на возвращение названия.
— Какой-нибудь гонорар заплатите?
— А как же.
— Издавайте.
«Гардемарины» вышли и стремительно разошлись. Помогло, конечно, то, что в эти же дни по телевидению показывали фильм «Гардемарины, вперед!».
В летнее время мы стали устраивать книжные развалы перед воротами, выходящими на Поварскую. Несколько раз я видел роющегося в книгах актера Кайдановского. Оказывается, он жил в доме напротив.
— Что купил? — спросил я ребят из отдела реализации.
— «Гардемаринов», — засмеялся Саша Егоров. — Говорит, Харатьяна с Жигуновым знает. И еще этого, третьего…
— Шевелькова, — подсказал Володя Коржов.
— Гардемаринов у нас каждая собака знает, — согласился я. — Интересно, у Кайдановского здесь комната в коммуналке или отдельная квартира?
У меня в соседнем доме была комната в коммуналке, о которой не хотелось даже вспоминать. Любка, соседка справа, устроила у себя натуральный притон, и я теперь заходил в свою комнату с опаской. Но это случалось не чаще одного раза в месяц, все-таки жил я у жены на Ленинском проспекте.
— Квартира, — сказал Коржов.
— Комната, — возразил Егоров.
Оба были выпускники Бауманского, и оба ничего не знали наверняка.