– Вот именно. Когда произошло последнее ограбление?
– Между девятью и четвертью десятого.
– А убийство?
– Между семью и восемью. Послушай, что ты мне здесь рассказываешь о вещах, о которых все мы знаем?
– Не сердись. Может быть, для того, чтобы убедить самого себя.
– В чем? – спросил Гюнвальд Ларссон.
– В том, что этот твой грабитель видел девочку, – сказал Колльберг. – И того, кто ее убил. Этот грабитель не делает ничего на авось. Ему приходится каждый раз часами бродить по парку, пока не представится стопроцентная возможность. Либо ему должно невероятно везти.
– Так везти не может никому, – возразил Меландер. – Не девять раз подряд. Пять, может быть. Или шесть.
– Найди его.
– Может, мне апеллировать к его чувству справедливости, а? Чтобы он объявился сам?
– Это не исключено.
Зазвонил телефон.
– Да, – произнес Меландер, взяв трубку. Он около минуты слушал, а потом сказал: – Отправьте туда радиопатруль.
– Что-нибудь случилось? – спросил Колльберг.
– Нет, – ответил Меландер.
– Чувство справедливости! – повторил Гюнвальд Ларссон и покачал головой. – Ваши понятия о мире бандитов в самом деле… ну, у меня просто нет слов.
– Черт возьми, мне сейчас совершенно безразлично, чего у тебя нет, – накинулся на него Мартин Бек с нотками ярости в голосе. – Найди его.
– Развяжи язык своим осведомителям, – сказал Колльберг.
– Ты думаешь, что я… – начал Гюнвальд Ларссон, но тут его тоже перебили.
– Где бы он ни был, – сказал Мартин Бек, – на Канарских островах или в какой-нибудь старой лачуге в Сёдермальме. Привлеки всех осведомителей и чем скорее, тем лучше. Используй каждый контакт с преступным миром, используй газеты, радио, телевидение. Угрожай, давай взятки, уговаривай… делай что хочешь, лишь бы только схватить этого субъекта.
– Вы что, считаете, будто у меня такая слабая голова, чтобы я сам не мог до этого додуматься?
– Ты очень хорошо знаешь, какого я мнения о твоем уме, – с серьезным видом сказал Колльберг.
– Да, знаю, – добродушно ответил Гюнвальд Ларссон. – Ну ладно, свистать всех наверх.
Он протянул руку к телефону. Мартин Бек и Колльберг вышли из кабинета.
– Возможно, что-нибудь и получится, – сказал Марши Бек.
– Возможно, – словно эхо, повторил Колльберг.
– Гюнвальд не так глуп, как кажется.
– В самом деле?
– Послушай, Леннарт.
– Да?
– Что с тобой, собственно, происходит?
– То же самое, что и с тобой.
– Что же?
– Я боюсь.
На это Мартин Бек ничего не ответил. Отчасти потому, что Колльберг был прав, отчасти потому, что они были знакомы уже так давно и так хорошо знали друг друга, что в большинстве случаев понимали друг друга без слов.