— Позвольте, я скажу. — Коля встал. — Отношения с этой бабой у меня без пяти минут… самые горячие… Ты, Маруська, не волнуйся, я подлость Маше не сделаю, это я просто для сведения вам сказал, чтобы вы знали, как мне сладко.
— Если дело требует, — ухмыльнулся Вася.
— Я свою жену люблю и на это не пойду! — взорвался Коля. — Стыдно тебе шутить этим, Василий!
— А я чего? Я ничего, — стушевался Вася.
— Тебя никто не заставляет. Это… ну, в общем, ясно, — покраснел Бушмакин. — Используй ситуацию, вот и весь сказ. Понял? Свободны все.
— У меня два слова. — Колычев внимательно посмотрел на Колю. — Я, Коля, сижу и анализирую ваш рассказ — он очень красочен и подробен, словно я сам там побывал. Я эту… потаскушку хорошо знаю, я вам докладывал, помните. Так вот: у вас не возникло ощущения, что она… ну, скажем, неискренна? Не договаривает чего-то?
— Возникло, — кивнул Коля. — Именно так, как вы говорите. Я ушел с уверенностью, что она мне не очень поверила.
— Вы договорились встретиться через три дня? Идите к ней завтра же!
— Какие у вас основания? — спросил Бушмакин.
— Если Коля прав — через три дня она будет готова. К чему? Не знаю. Но уверен, что Колю ждет не слишком приятный сюрприз. Нужно ее опередить.
— Предлог? — спросил Коля.
— Случайно вам достались бриллиантовые серьги. Их нужно немедленно реализовать.
— Ничего себе, — вздохнул Бушмакин. — Бриллиантовые… Да мы шелк едва достали!
— Коля познакомился со мной в тот момент, — сказал Колычев, — когда бандиты хотели отобрать у моей жены бриллиантовые серьги. Помните, Коля?
Коля кивнул, уже догадываясь, куда клонит Колычев, и не ошибся. Колычев положил на стол черную, обтянутую кожей коробочку.
— Вот, товарищ начальник, — улыбнулся он. — Это то, что нужно.
Бушмакин открыл коробку. На черном бархате сверкнули крупные камни.
— Не-е-е… — Бушмакин закрыл коробку и пододвинул ее к Колычеву. — Мы не можем это принять.
— Неужели жизнь человека дешевле этой мишуры? — тихо спросил Колычев.
— А… Елизавета Меркурьевна? Жена ваша? — уже сдаваясь, спросил Бушмакин.
— Елизавета Меркурьевна произнесла по этому поводу те самые слова, которые я только что вам процитировал, — витиевато сказал Колычев.
Коля пришел домой и без сил повалился на диван. Маша вытащила у него из-за пояса кольт, положила на подоконник. В дверь заглянул Ганушкин, вслед за ним — Тая.
— Вот какое дело, — сказал Ганушкин виновато. — Я, конечно, понимаю, но жизнь — она свое берет. Ты, Маша, сказала уже?
— Нет, — Маша отрицательно покачала головой. — Ему не до меня…
— Что такое? — безразлично спросил Коля.