Моя рука тянется в сторону.
Мобильного нет.
Хлопаю по подушке, по одеялу. Ничего. Телефона здесь нет.
Думай. Думай. Когда в последний раз звонила? На лестнице, когда разговаривала с Биной. А потом – потом я пошла в гостиную, чтобы выключить свет. Что я сделала с телефоном? Взяла с собой в кабинет? Оставила там?
Понимаю, что это не имеет значения. У меня его нет.
Тишину вновь разрывают эти звуки. Звон разбитого стекла.
Слезаю с кровати, одна нога перед другой, упираюсь ступнями в ковер. Рывком поднимаюсь. Нахожу висящий на стуле халат, надеваю его. Подбегаю к двери.
Снаружи из светового люка падает тусклый свет. Крадусь по коридору, прижимаясь спиной к стене. Спускаюсь по лестнице, едва дыша, с сильно бьющимся сердцем.
Останавливаюсь на следующей площадке. Внизу все тихо.
Медленно-медленно иду на цыпочках в кабинет, ощущая под ногами ротанг, потом ковер. Из дверного проема разглядываю письменный стол. Телефона там нет.
Поворачиваюсь кругом. До злоумышленника остается один этаж. Я безоружна. Не могу позвать на помощь.
Внизу бьется стекло.
Я вздрагиваю, задеваю бедром ручку двери в кладовку.
Дверь кладовки!
Хватаюсь за ручку. Поворачиваю. Слышу щелчок, открываю дверь.
Передо мной чернильная темнота. Делаю шаг вперед.
Тянусь вправо, касаюсь пальцами полки. Шнур от лампочки задевает меня по лбу. Рискнуть? Нет – свет слишком яркий, может просочиться на лестничную клетку.
В темноте передвигаюсь вперед, шаря перед собой руками, будто играю в жмурки. Пока одной рукой не нащупываю холодный металл ящика с инструментами. Нахожу защелку, открываю ее, залезаю внутрь.
Вот и резак для картона.
Выбираюсь из кладовки, зажав оружие в кулаке. Выдвигаю лезвие, оно мерцает в лунном свете. Подхожу к верху лестничного марша, прижимая локоть к боку и направив резак прямо вперед. Другой рукой хватаюсь за перила, чтобы спуститься.
И тут я вспоминаю про телефон в библиотеке. Городская линия. Всего в нескольких ярдах. Поворачиваюсь.
Но, не успев сделать и шага, слышу снизу другой звук.
– Миссис Фокс, – зовет кто-то. – Жду вас в кухне.
Мне знаком этот голос.
Я осторожно спускаюсь по лестнице, скользя ладонью по гладким перилам, в другой руке дрожит лезвие. Слышу свое дыхание. Слышу свои шаги.
– Это правильно. Только поживее, пожалуйста.
Внизу медлю у двери. Делаю глубокий вдох и, закашлявшись, брызгаю слюной. Пытаюсь сдержать кашель, хотя тот, кто вторгся в мой дом, знает, что я здесь.
– Входите же.
Я вхожу.
Кухню заливает лунный свет, посеребрив столешницы. Пустые бутылки у окна сияют. Кран сверкает, раковина ярко блестит. Поблескивает даже деревянный пол.