Я притрагиваюсь к горлу. Синяки болезненны на ощупь.
Плотно задергиваю шторы и возвращаюсь в постель. Стираю сообщение из телефона, смотрю на время: 21:29. Могу посмотреть еще один фильм. Могу выпить вина.
Рассеянно провожу пальцем по экрану. Пожалуй, выпью бокал. Всего один – больно глотать.
Под кончиками пальцев ярко вспыхивает цвет. Смотрю на телефон – я включила просмотр снимков. Сердце упало – вот фотография, на которой я сплю. Фотография, которую якобы сделала я сама.
Отшатываюсь. В следующий момент удаляю ее.
Сразу же появляется предыдущий снимок.
Поначалу не узнаю его. Потом вспоминаю – я фотографировала, глядя в окно кухни. Оранжевый закат цвета шербета, далекие здания, что, как зубы, вгрызаются в него. Золотистая от света улица. Широко расправив крылья, в небе замерла одинокая птица.
И в стекле отражается женщина, которую я знала под именем Джейн.
Изображение полупрозрачное, с размытыми краями, но это, без сомнения, Джейн, как призрак, притаившаяся в правом нижнем углу. Она смотрит прямо в камеру – выражение лица спокойное, губы полураскрыты. Одна рука срезана рамкой кадра – припоминаю, она тушит сигарету в миске. Над головой кольцо густого дыма. Отметка времени 18:04, дата – почти две недели назад.
Джейн. Едва дыша, я склоняюсь над экраном.
Джейн.
«Мир – прекрасное место», – сказала она.
«Не забывай об этом. И не упусти его», – сказала она.
«Молодец», – сказала она.
Она действительно говорила все это, потому что на самом деле была здесь.
Джейн.
Я скатываюсь с кровати, увлекая за собой простыни. Ноутбук соскальзывает на пол. Подбегаю к окну, отдергиваю шторы.
Теперь в гостиной Расселов горит свет. В той комнате все и началось. Оба они сидят на полосатом канапе – Алистер и его жена. Он ссутулился, в руке зажата бутылка пива. Она поджала под себя ноги и проводит ладонью по своим блестящим волосам.
Лгуны.
Смотрю на телефон у себя в руке.
Как с этим быть?
Будто слышу отповедь Литла: «Снимок ничего не доказывает, помимо того, что он был сделан, – и это снимок неизвестной женщины». Тут не поспоришь.
– Доктор Филдинг тоже не станет тебя слушать, – говорит мне Эд.
Заткнись.
Но он прав.
Думай. Думай.
– А как насчет Бины, мамочка?
Перестань.
Думай.
Есть только один ход. Я перевожу взгляд с гостиной на темную спальню наверху.
Возьму пешку.
– Алло? – Голос птенца, слабый и ломкий.
Сквозь тьму всматриваюсь в его окно. Никаких признаков человеческого присутствия.
– Это Анна, – говорю я.
– Знаю. – Почти шепот.
– Где ты?
– В своей комнате.
– Я тебя не вижу.
Мгновение спустя он, как призрак, появляется у окна – в белой футболке, тонкий и бледный. Я кладу ладонь на стекло.