– У вас все это есть?
– Есть грунтовка и краска. И хорошо бы тут проветрить.
Я цепенею:
– Что вы имеете в виду?
– Открыть окна. Но не на этом этаже.
– Я не открываю окна. Нигде.
Он пожимает плечами:
– Это помогло бы.
Я поворачиваюсь к лестнице. Он идет за мной следом. Мы в молчании спускаемся.
– Спасибо, что убрали грязь снаружи, – говорю я, когда мы оказываемся в кухне, в основном чтобы что-то сказать.
– Кто это сделал?
– Какие-то ребята.
– Не знаете кто?
– Нет. – Я выдерживаю паузу. – А что? Оборвали бы им уши?
Он моргает. Я продолжаю:
– Надеюсь, вам удобно внизу?
Он живет здесь уже два месяца – с тех самых пор, как доктор Филдинг предложил мне взять съемщика, который выполнял бы мелкие поручения, выносил мусор, помогал с обслуживанием дома и так далее, – и все это в обмен на сокращение арендной платы. Дэвид первым откликнулся на мое объявление, размещенное на «Эйрбиэнби». Помню, его письмо по электронке показалось мне весьма лаконичным, и только при встрече я поняла, что этот человек очень словоохотлив. Недавно переехал из Бостона, мастер на все руки, некурящий, семь тысяч долларов в банке. В тот день мы договорились об аренде.
– Угу. – Он поднимает глаза к потолочным светильникам. – Есть какая-нибудь причина, почему у вас здесь так темно? Медицинские соображения или что-то еще?
Я чувствую, что краснею.
– Многие люди в моем… – (Какое слово здесь подходит?) – положении чувствуют себя уязвимыми при слишком ярком свете. – Я указываю на окна. – И в любом случае в этом доме полно естественного света.
Дэвид задумчиво кивает.
– В вашей квартире хорошее освещение? – спрашиваю я.
– Нормальное.
Теперь киваю я.
– Если вам попадутся другие светокопии Эда, дайте мне знать. Я их храню.
Слышу, как хлопает шторка кошачьей дверцы, и в кухню проскальзывает Панч.
– Я на самом деле очень ценю все, что вы для меня делаете, – бормочу я в спину Дэвиду, который направляется к двери в цокольный этаж. – Мусор, работа по дому и прочее. Вы – мой спаситель, – неловко добавляю я.
– Разумеется.
– А не могли бы вы пригласить кого-нибудь для ремонта потолка?
– Конечно.
Панч прыгает на площадку между нами и роняет что-то из пасти. Я смотрю на это.
Дохлая крыса.
Я отшатываюсь. С удовлетворением замечаю, что Дэвид тоже. Крыса маленькая, с лоснящейся шкуркой и черным длинным хвостом, тельце раздавлено.
Панч с гордостью взирает на нас.
– Да что ж это такое! – браню я его.
Кот настораживается.
– Он от души с ней наигрался, – говорит Дэвид.
Я рассматриваю крысу.
– Это ты ее так?! – восклицаю я, не сразу сообразив, что допрашиваю кота.