— Не показывай её никому, — советовал Михи. — Спрячь. Выбор пройдёт, она сама погаснет. Точно тебе говорю.
— Да?
Я с удивлением воззрилась на знак.
— Слыхивал, сказывали. Одна девица замуж за другого хотела. Руну спрятала. А есть ещё вариант, чтобы наверняка, — повернулся мужлан. Из-под его густых бровей с вожделением блеснули глаза. — Мы можем… эта… — он сглотнул, — полюбить друг друга сегодня ночью. Руна и пропадёт.
— Что? — Я вытаращилась на Михи. Вот, Евочка, и сбываются мрачные фантазии о лесорубах и конюхах. — Давай не будем спешить? Мало ли какие могут быть последствия.
— А мне всё равно на последствия! — вдруг рявкнул мужчина. — Ты — моя и будешь моей! Смогу защитить. Совсем скоро поженимся. Ребятёночка народим. Ты, главное, не переживай.
Я едва не окаменела от ужаса и прикрыла глаза. Даже затошнило от волнения. Только этого не хватало. Надеюсь, он меня силой брать не собирается? С таким я ни за что не справлюсь. Бежать некуда. Разве что к беседке, и то… Знать бы, в какую сторону. Вниз с холма, чуть правее — оттуда мы вышли. Вот и вся информация.
Чтобы не акцентировать внимание Михи на предпочтительном для него варианте «спасения» меня от клейма, быстро сменила тему разговора. Заодно выяснила, что месяцев в году здесь также двенадцать, зимы холодные, а земли не все плодородные, потому сельское хозяйство очень выгодное занятие, если наделы расположены там, где нужно. Ну и, конечно, куда ж без мечты! А мечтал дровосек о собственном клочке земли где-нибудь в лесу, добротной избе и десятке сыновей, которых нарожала бы ему Евка.
К счастью, на этой пиковой, но щекотливой для меня ноте мы вернулись в усадьбу. Хотя и несколько припозднившись: пока собрали раскиданную утварь, пока отдохнула лошадь… Михи распрягал кобылу, когда во дворе раздались раздражённые женские вопли. Какая-то бабёнка явно сходила с ума, пытаясь доказать, что все здесь должны слушаться только её.
— Это что ты мне приволокла? — слышались истеричные визги. — Я как буду в этом ходить? Да я тебя… Да тебя сейчас выпорют, мерзкая дрянь!
— Леди Кротта, — словно прочёл мои мысли Михи. — Хозяйская дочка снова разбушевалась.
— Орёт она скорее как базарная лядь, а не леди, — хмыкнула я, а затем пошла к выходу из конюшни следом за своим лесорубом.
Во дворе взору предстала отвратительная картина. На широкой площадке, покрытой мелкой щебёнкой, белокурая девица примерно моего возраста с безмерным наслаждением таскала за волосы рыжую девчонку-подростка. Она не стеснялась в выражениях и чувствовала себя вольготно.