Она не виновата в том, что с ней произошло. Она сопротивлялась, и когда ей удавалось одержать верх над Клэнси, засыпала вся в синяках. Но чаще всего это не удавалось…
Лидия закрыла глаза, содрогаясь от болезненных, унизительных воспоминаний. В те дни ей хотелось умереть. Но кто бы тогда заботился о больной мамочке? И она продолжала терпеть. Только когда матери не стало, Лидия решила убежать.
Как в результате столь мерзкого акта может появиться на свет такое нежное существо, как Ли? Гладя малыша по головке, Лидия вдруг подумала: неужели мистер Коулмен, обладая женой, тоже избивал ее? Она не могла представить себе этого. По словам Анабет, Росс боготворил Викторию.
Полог фургона распахнулся. Услышав шаги, Лидия подняла голову. Роскошные волосы, как мантия, закрыли ее обнаженную спину и плечи.
Слова застряли у Росса в горле при виде этого зрелища. Лидия сидела к нему спиной. Платье, вызвавшее у него такую злобу, было спущено до пояса. Он невольно залюбовался ее изящной тонкой талией. Но вот она повернулась к нему, и Росс увидел, что ее широко раскрытые глаза устремлены на него.
– Что ты делаешь? – хрипло спросил он.
– Кормлю Ли перед сном, – спокойно ответила девушка. Почему-то ее спокойствие взбесило Росса. Ни капли стыда у девицы! Ей следовало бы возмутиться, что он, не постучавшись, вторгся в такой неподходящий момент. Но если бы она это сделала, Росс обозлился бы еще больше. В конце концов, это его фургон!
Склонившись над малышом, Лидия обратилась к Россу:
– Вы что-то хотели?
Он неловко переминался с ноги на ногу, жалея, что не может выпрямиться во весь рост.
– Я… я хотел поговорить с тобой.
Вот так, коротко и ясно.
Лидия молча смотрела на него. Почему, черт возьми, она не прикроется? Виктория не стала бы кормить ребенка в присутствии постороннего человека. Но о Виктории лучше не думать. Он пришел сюда не за этим.
– Спасибо тебе, – наконец выдавил Росс.
– За что, мистер Коулмен? – удивилась Лидия. – За то, что я не ублажаю мужчин на глазах у вас и вашего ребенка?
– Черт побери! Я ведь пытаюсь быть с тобой ласковым!
– По-вашему, обозвать шлюхой значит быть ласковым? И с чего это вдруг такие нежности? Боитесь, что я сбегу, и тогда Ли умрет от голода?
Росс на мгновение лишился дара речи. Во-первых, он был слишком сердит, во-вторых, не ожидал, что в таком хрупком теле скрывается столь неукротимый дух.
Лидия испугалась, решив, что зашла слишком далеко. Неужели он ударит ее? Поспешно отняв ребенка от груди, она встала со скамеечки, потом опустилась на колени и уложила его в корзинку.