– Но почему? Почему это было так необходимо? – тихо спросила я.
– Потому что иногда сказка просто не складывается, понимаешь ты, Ромашка?
– И что, ты просто ушла от него?
– Я просто ушла, да.
– Ты разбила ему сердце?
– Он, наверное, так считает. Но ты не права в одном, он не просто пережил это, он уже забыл меня. Он – мужчина, у них все по-другому устроено, они легче переносят такие вещи и быстрее забывают. Забываются – в объятиях других женщин.
– Может быть, его сердце и уцелело, но твое – нет, – заметила я. – Разве можно вот так себя терзать?
– Мое сердце в полном порядке, – пробормотала Оксана. – Черт, я совершенно не собиралась это с тобой обсуждать. Почему я разболталась, как какая-то кумушка на завалинке?
– Кумушка, – хихикнула я. – Слово-то какое смешное, кумушка. Наверное, это оттого, что мы сидим в до неприличия деревянном доме. И даже не на стульях, а на лавке. Меня тоже так и тянет употреблять слова типа «ежели» или «давеча».
– Ежели мы сейчас не пойдем спать, завтра нам на тимбилдинге смерть, – улыбнулась устало Оксана.
– Если честно, я слишком стара для тимбилдинга. Я подумываю сбежать, – призналась я. – Я ведь даже не предполагала, что все так далеко зайдет.
– Ладно, тогда спать. И черт с ними, с вирусами. Разберемся в понедельник, да?
– Разберемся в понедельник, – согласилась я. – А понедельник начинается в субботу.
– То есть завтра, – продолжила мою мысль Оксана. Я покосилась на свой телефон. За всеми этими разговорами я так ничего и не ответила Игорю моему Вячеславовичу. Нехорошо как-то получилось. Чего я в самом деле на него накинулась? Ну, стоял он рядом с Оксаной нашей Павловной, ну, положила она ему руку на плечо. Так ведь без злого умысла. Просто по-дружески.
– Спишь, Ромашка? – спросила меня Оксана из темноты. За окном начало светлеть.
– Нет, не сплю.
– О нем думаешь? О своем немолодом человеке?
– Стараюсь не думать. Ну их, мужиков. Особенно красивых. В костюмах и без.
– Ну их, – согласилась Оксана и повернулась на бок. Я выдохнула с облегчением. Все-таки не киборг, все-таки человек.
Утро настало неожиданно и внезапно, как только может удивить утро после почти бессонной ночи. За мной пришла Машка Горобец. Такой энтузиазм был бы необъясним, но тут я понимала – ей было интересно, правда ли то, что я ночевала в коттедже самой Черной Королевы, великой и ужасной, как Гудвин. И если да, то жива ли я еще, или меня уже скормили ее ручным бесам из нижнего мира. Так что в восемь утра субботы в нашем окошке нарисовалось невозмутимое лицо моей подруги. Она делала вид, что просто прогуливается мимо, что просто вышла покурить свою электронную пыхтелку. Оксана наша Павловна, заметив чужое любопытное лицо за пластиковым (надо же, хоть что-то недеревянное) окошком, повернулась ко мне и швырнула в меня своим резиновым тапком.