– Плохо, шансов становится все меньше, – ответил Гонорий, крутя в руках перо, – его планировали убить и фактически достигли цели. Не пойму только почему? Хирон хороший маг, талантливый преподаватель и кому понадобилось его убивать, мне не понятно. Он, насколько мне известно, ни в каких играх и группировках не участвовал.
– А его не могли попытаться убить, чтобы отомстить отцу за что либо? – спросила я.
– Не знаю, это ты у нас загадки разгадываешь, – расстроено сообщил лаборант, – мне сие не дано.
– Вас расстроил привет от дяди? – осторожно уточнила я и поразилась, как он начал стремительно бледнеть, вот куда бы еще дальше.
– Да, расстроил, – подтвердил он, – это не просто привет, Видана, это просьба... настоятельная просьба. Он очень любит мать Хирона, странно, правда? Мы вампиры, стараемся с человеческими женщинами дел не иметь. Тяжкое испытание смотреть как твоя любимая стареет, а затем умирает, а ты все бегаешь, скачешь как молодой козлик. И далеко не каждая согласна изменить свою природу, вот его жена Сатрея, отказалась. Попросила войти в ее положение и оставить все как есть, он согласился. Но каждый год, когда они празднуют годовщину своих отношений дядя раз за разом задает один и тот же вопрос, не передумала ли она?
– Я правильно понимаю, что это просьба спасти? – спросила адептка Тримеер.
– Конечно, а как бы ты поступила на его месте?
– Не знаю, я человек, – пожала плечами, – выбор совсем не большой. Так какое задание Вы мне дадите?
– Пойдем со мной к Хирону, – попросил он, – даже если он согласится, я без Тарша ничего делать не буду. А если он откажется, пусть это произойдет при свидетелях, чтобы можно было потом подтвердить мои слова.
В отдельной палате небольшой по размерам, посередине стояла кровать, чтобы освободить подходы со всех сторон, на которой лежал посеревший магистр Хирон. Сквозь прикрытые ресницы он наблюдал как мы вошли в палату и Гонорий показал мне глазами на стул, стоящий рядом с узким столом на нем стоял графин с водой и лежало несколько туго свернутых свитков.
– Добрый день, Хирон, – спокойно сказал лаборант коснувшись рукой спинки кровати, – как Вы себя чувствуете?
– Я умираю, Гонорий? – задал встречный вопрос больной, и веки поползли вверх, – мне бы с семьей попрощаться.
Дверь открылась и в палате появился Тарш, кивком головы поздоровался со мной и встал у стены рядом с дверью.
– Вы уже переговорили, Гонорий? – спросил он у сотрудника, – или не успели?
– Нет, мы не говорили, только вошли.
– Я попросил пригласить сюда мою семью, – сказал Хирон, – мне кажется уже пора.