А в четверг, лихо пронесясь с разбега во всю длину ледяной дорожки, Таня обернулась, глядя на катившегося следом Костю, и сказала:
— А видел, Котин-то молодец! Самого Бобрина обставил! Золотая медаль!
Про медаль Костя уже слышал от ребят, а вот видеть его чемпионское катание не пришлось.
В воротах Таня замешкалась и будто саму себя спросила:
— Куда свернуть? Налево, направо?.. — И повела в ту и другую сторону головой. — А, — решилась наконец, — идем! И тебе по дороге.
— Чудно у тебя, — сказал Костя. — Хоть налево, хоть направо.
— По Ломоносовской — мама с отчимом. А налево сверну, на Репина, — к бабушке с дедом попаду. Правда, на трамвае надо ехать.
И пока шли до ее дома (Косте пришлось сделать небольшой крюк), Таня с удовольствием рассказывала о бабушке и деде. Зовут бабушку, как и Таню, — Татьяна Сергеевна. Она пенсионерка. Почти тридцать лет проработала инженером на ТЭЦ и сейчас еще активная — ходит на лекции, в домоуправление, где состоит на партучете, любит шить, вязать, разводит кактусы, а пироги печет — первое место заняла бы в городе. Дед Сергей Егорович до пенсии работал слесарем на заводе, у него в комнате три тяжеленных ящика с инструментами и железками. К Сергею Егоровичу часто приходят с просьбами — замок исправить или будильник. Денег за починку дед не берет, но если кто в благодарность принесет какую-нибудь старую железную безделушку — не отказывается. И еще разводит в аквариуме петушков. Сердится, что бабушка весь подоконник заставила кактусами. Про бабушку с дедом Таня знает все — вот уже пять лет как мама вышла замуж за скульптора Дмитрия Кирилловича, и Таня, бывает, неделями живет у стариков…
Костя закрыл тетрадку и, наверное, в двадцатый раз устремил взгляд на первую парту. «А куда же сегодня пойдет?» — вновь подумал он, с тихой радостью глядя на склоненную голову Тани, на ее чуть волнистые, русые, коротко подстриженные волосы.
В спину Косте вдруг уперлась чья-то рука, и тотчас над плечом забелел бумажный квадратик. Костя взял его. Это была записка, сложенная просто, без секрета, вчетверо. Бери любой, разворачивай. И не синела бы сверху фамилия адресата: «Березкиной» — Костя из любопытства, может, и развернул бы. А тут — нет, ни за что! Хотя — чего уж правду скрывать — очень хотелось узнать содержание. Тем более хотелось, что по характерному почерку (все буквы наклонены влево) Костя сразу признал отправителя — Курочкин. Очевидно, сочинил новые стихи.
Костя передал записку впереди сидящему, и через минуту очередное послание Курочкина попало в Танины руки.