– Не могли бы вы отвезти меня в ближайший город?
Говорить очень трудно, и мой голос все еще очень тихий – не более чем шепот.
Мне объяснили, что боль в моем горле вызвана тем, что я наглоталась дыма. Сказали, что это постепенно пройдет. Может, и пройдет, но пока что мне больно говорить.
– Так вы и есть в городе, милая моя.
Таксист смотрит на меня так, будто я чокнутая. У меня, возможно, и в самом деле такой вид, словно я только что сбежала из психиатрической больницы.
– А-а, – говорю я, оглядываясь. Рядом с дверьми сидит в кресле-каталке и вовсю дымит подросток в пятнистом халате, весь разукрашенный пирсингом. Больше у дверей никого нет: никто через них не выходит и не заходит. – Ну да, конечно. Тогда не могли бы вы отвезти меня в ближайший торговый центр?
Таксист вздыхает так, будто я попросила его отвезти меня в Томбукту[4].
– У меня украли сумочку, – заявляю я.
Он включает радиоприемник и со скучающим видом трогается с места.
Мне вдруг приходит в голову одна мысль.
– А вообще-то, не могли бы вы подождать минутку?
Я вылезаю из автомобиля и бегу к чайной, в которой собрались фотокорреспонденты. Их слегка удивляет – и забавляет – моя растрепанная внешность: волосы у меня торчат во все стороны. Один из них предлагает мне сигарету.
– Нет. – Я качаю головой. – Я лучше выпью чаю. Вы слышали новости?
– Какие новости? – оживляется один из них – с псориазом. Кто-то тут же заказывает мне чай.
– Про жену художника. Знаменитого. Сида Смита.
– Того, который рисует всякую религиозную порнушку? И который получил Букеровскую премию?
– Премию Тернера[5], – невольно поправляю я его.
– Да не важно какую. – Он чешет свою пораженную псориазом щеку. – Ну так что?
– Его жена мертва. Ее звали Лори Смит. Она погибла в результате недавнего пожара.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти.
– Погибла? На курорте с минеральными водами? Бедняжка, – говорит корреспондент. – Но он, по-моему, от нее ушел, да?
– Разве? – Я снова чувствую, что едва стою на ногах.
– Ушел к певице. – Кто-то протягивает мне картонный стаканчик с чаем. – К молоденькой метиске. Очень сексуальной.
– Ну, его жена сейчас все равно уже мертва. – Я беру чай. – Лори Смит. И в самом деле бедняжка, – с грустью соглашаюсь я.
Но фотокорреспонденты уже потеряли ко мне интерес: они достали телефоны и звонят в отделы новостей и своим редакторам.
Я снова забираюсь в такси и, грея замерзшие ладони о картонный стаканчик с горячим чаем, сижу некоторое время, откинувшись назад. Мне сейчас очень многое нужно сделать, и я не знаю, с чего начать. Мне нужно поговорить с мамой и позаботиться о том, чтобы Полли оставалась в безопасности; мне нужно раздобыть одежду; мне нужно поговорить с Эмили. Она подскажет, как правильно поступить.