Жизнь могла бы быть очень простой, если бы мы умели правильно оценивать самих себя.
После того как они ушли, я пообщалась с пожилой женщиной по имени Анна, которая регулярно приходила ко мне еще с лета и которая в буквальном смысле слова излучала горе. Ее муж неожиданно умер, и она отчаянно пыталась привыкнуть к этой потере. Я глубоко сопереживала ее боли, но также и хотела помочь ей вспомнить ту замечательную жизнь, которую они провели вместе.
Когда она ушла, я сделала кое-какие записи, наполнила питьевой водой графин, выбросила мусор из корзины, нашла новую коробку с салфетками в шкафу и посмотрела в свой блокнот. Следующей на прием должна была прийти какая-то женщина, которая записалась ко мне через дежурного администратора. Ее имя и фамилия мне ни о чем не сказали: Сьюзан О’Брайен.
Она опаздывала. Часто случалось так, что записавшиеся на прием люди вообще не приходили, особенно если это было в первый раз: они попросту не решались прийти.
Я съела яблоко, заполнила таблицу сведений о своих расходах за месяц и стала наблюдать в окно, как голубь хлопает крыльями, пытаясь усесться на прогибающуюся под ним тоненькую веточку серебристой березы. Затем я разложила на подоконнике кристаллы, перья и гальку, которые мы с Полли собирали для коллекции и которые так ненавидел Сид, называвший подобные предметы «адским следом природы, который окружает вас везде и всюду». Я поразмышляла немного о Мэле и затем заставила себя не думать о нем – ведь о чем там было думать? Для меня было очевидно, что я не в состоянии наладить отношения с другим мужчиной – хоть он бывший клиент, хоть нет. Все, конец истории. Однако уже сама по себе мысль о том, что я снова кому-то понравилась, была для меня очень приятной в эту – полную неприятностей – зиму, пусть даже я все еще не разобралась со своими чувствами к нему.
В конце концов я уже больше не могла сопротивляться. Вопреки своим убеждениям и нарушая собственное правило, я достала из сумки телефон, чтобы отправить текстовое сообщение Сиду. Я пыталась не приносить в этот рабочий кабинет проблемы личной жизни, но правда заключалась в том, что вчера вечером Маргарет Хендерсон меня всерьез взволновала.
Мне нужно было поговорить с Сидом до того, как он снова увидится с Полли. Мне нужно было сделать это ради того, чтобы развеять те опасения, которые моя соседка извлекла из темных ниш моего рассудка. Я отправила сообщение, в котором спросила, можем ли мы встретиться на нейтральной территории за чашкой чая когда-нибудь на этой неделе. Впрочем, шансов получить ответ было немного: Сид ненавидел мобильные телефоны.