– Мне очень жаль, что у вас все так сложилось. – Я спустилась вслед за ним по ступенькам.
Мне показалось, что он сказал в ответ: «Да ничего страшного», – но в действительности я его слов не расслышала, потому что он говорил тихо и шел по коридору впереди меня.
– Мир такой огромный, но при этом тесный, – добавил он уже громче.
Он открыл дверь, а затем повернулся. Стоя на пороге, он казался немного ниже меня. Остановившись в дверном проеме, я замерла в ожидании. Мы не прикасались друг к другу. Вместо этого мы неловко прощались, не зная, что сказать. Никто из нас не желал заговаривать первым о том, как будут развиваться наши отношения. Поэтому никто из нас об этом не заговорил.
– Я побеседую с ней, – вот и все, что сказал Мэл. – Со Сьюзан. Скажу ей, чтобы она тебя не беспокоила. Мне очень жаль, что она так поступила.
– Ничего страшного, – ответила я.
– Она нехорошо ведет себя при этом разводе. Очень даже нехорошо.
«Ох, не то слово», – едва не произнесла я в ответ, но сдержалась.
– Я понимаю, – сказала я вместо этого. – Это нелегко. Такое легким не бывает.
Хм, как будто я была великим специалистом по разводам.
Впрочем, в каком-то смысле я таким специалистом и являлась. Я не разбиралась только в собственном разводе.
Последовала короткая пауза, во время которой я осознала, что надеюсь на то, чего не произойдет.
– Скоро увидимся, – сказал он, и я кивнула.
Мэл спустился по парадным ступенькам в холодную ночь. На небе не было звезд, а месяц представлял собой лишь тоненький белый серп. Мне хотелось сказать что-то еще, но я не знала, что именно. Я все больше запутывалась в этой ситуации и в своих собственных чувствах. А еще я боялась того, что мне вообще-то начал нравиться этот мужчина.
Поэтому я в конце концов просто закрыла за ним дверь. И тут вдруг в доме зазвонил телефон.
Однако, когда я поспешно подняла трубку, надеясь услышать дружеский голос своей мамы или же Эмили, на другом конце линии уже никого не было.
11 часов вечера
Поезд ушел. Я не могу в это поверить. Я смотрю в темноте на рельсы – рельсы, ведущие в Лондон, – и не могу в это поверить. Моя мама и моя дочь удаляются от меня по этим рельсам, о чем-то, наверное, шепчась в темноте, – а я молча кричу им вслед: «Вернитесь!» Но они, конечно же, меня услышать не могут.
Последний поезд «Евростар» проследовал через этот вокзал около получаса назад.
Моя дочь уже проехала мимо.
У меня в голове появляется мысль о том, что если бы я не стала завозить Сола в больницу, то… Но мне обязательно нужно было его туда доставить, это я знала точно, а потому раздумывать об этом не имело смысла.