Я сажусь на скамейку возле магазина хозтоваров, в котором продаются швабры и изделия из пластмассы яркого цвета.
Я не могу думать ни о чем, кроме Эмили.
Она ворвалась в мою жизнь в ветреный осенний день 1993 года, когда ей поручили показать мне колледж, в который я тогда только что поступила. Когда меня перевели в этот колледж, уже после начала учебного года, из частной школы, куда я ходила в течение недолгого времени (пока у моего отца были на это деньги), я безгранично радовалась тому, что покидаю ее: я ненавидела девочек (а в этой школе учились только девочки), надменных учителей и перенасыщенное занятиями расписание. Однако в первый день на новом месте учебы я очень нервничала, робела и чувствовала себя не в своей тарелке. Кроме того, там учились и мальчики тоже.
Я не очень-то ладила с мальчиками.
Весьма холодная в общении со мной, с выкрашенными в голубоватый цвет волосами, с блестящими кольцами и браслетами на своих пухлых руках, яростно жующая «Джуси фрут», Эмили явно представляла собой мою полную противоположность. Я шла за ней молча, потому что боялась сказать какую-нибудь глупость или произнести что-то слишком громко. Я ведь всегда говорила чересчур громко и одни только глупости тогда, когда нужно было обязательно казаться умной.
Эмили же не переживала по поводу того, громко она говорит или негромко. Она ведь чувствовала себя здесь как дома. Куда бы мы ни заходили в этом здании, все встречные и поперечные знали Эмили. А почему им ее и не знать? Молодежь окликала ее – особенно мальчики, – и она посылала в ответ воздушные поцелуи. Это произвело на меня впечатление; я была слишком наивной для того, чтобы понимать: это все не более чем жеманство. А Эмили просто была вот такой. Таково было ее самое естественное поведение.
Иногда она не реагировала на чьи-то оклики, а лишь бурчала что-то себе под нос, и я, оглянувшись, видела, какими унылыми становились лица тех, кого она проигнорировала. Я еще не была очарована ее личностью, но уже чувствовала, что общаться с ней мне понравится.
– Ты любишь «Чарлатанз»[10]? – Глядя в зеркало и расправляя волосы, она задала мне этот вопрос как бы через плечо, когда я заполняла бланк заявления на выделение мне персонального запирающегося шкафчика.
Я невольно пожалела о том, что не знаю, как на это правильно ответить.
– Э-э… Да, – решилась я дать утвердительный ответ. – Обожаю их.
– О господи, в самом деле? – В ее голосе прозвучало явное презрение. Она облокотилась на стол возле меня, и бусины цокнули по древесине. От нее пахло сандаловым деревом и сигаретами. – Да они уже, можно сказать, отходят. Теперь популярна «Нирвана». Несравненный Курт Кобейн.