— Где оно, это его будущее? — огрызнулась она. — Столько дырок в земле провертели, хоть бы что! У других вон хоть минералка впустую, но течёт. А у нас колхозы, и те развалились. Одни дракоши с драконицами панствуют...
— Будущее ещё будет! — философски, но резко прервал её муж. — Тебе всё сразу вынь и положи, а его заслужить надо.
— Ты ему много не наливай. — посоветовала тётка. — Иначе до утра не отвяжется, поспать не даст, артист! Он у меня не пьянеет, верней, язык всегда трезвый, но голо- иа дурная делается. Такого нагородит — только слушать успевай. Одно слово — Баешник. Фамилия у него такая.
— Неужели такая фамилия? — восхитился Зарубин, вспомнив свой псевдоним.
— Такая и есть, — подтвердила тётка. — Всё равно что болтун. Пустомеля! Иногда перед людьми стыдно бывает...
— А у самой-то какая фамилия? — рассмеялся попутчик. — У нас весь род — бухтинщики да баешники. Раньше, когда плотницкие артели ходили в другие края, одного непременно брали с собой. Радио не было, телевизоров нс было, а развлечений охота. Вот мои предки и баяли, То есть сказы разные сказывали. Топором не махали — языком зарабатывали полную артельную долю. Разговорное искусство всегда ценилось! Так что мы с дедом Морозом вроде как из одного актёрского цеха.
Зарубин только этого и хотел!
— А я люблю байки послушать! Давно вот так ночь не сидел у костра...
— Если в охотку враньё его терпеть — на здоровье, — позволила тётка и натянуто замялась. — Можно Я у тебя в машине поночую? Мне с вами тут сидеть совсем не по нутру...
— Да конечно! — Зарубин разложил пассажирское сиденье и накрыл спальным мешком.
— Ага, забоялась! — обрадовался попутчик и без жадности, со вкусом выцедил коньяк. — Гляди, заберёт тебя Дед Мороз в снегурочки! Вот он, религиозный дурман, мракобесие, всю жизнь борюсь. Скоро на Дорийское пойдёшь багул нюхать... Ладно, пей чай да ложись! И не мешай мужикам.
Солнце зашло, и потому как становилось сумеречно, тётку начинало откровенно поколачивать. Она торопливо поела каши, выпила чаю, поглядывая в сторону снесённого моста, бережно надкусила пряник и нарочито зевнула.
— Пошла я спать.
— Приятных снов! — облегчённо пожелал муж.
Едва она скрылась в кабине, Зарубин налил по маленькой, и попутчик подбросил дров в костёр. Оба почувствовали волю и азарт: один рассказывать, другой слушать. И начал Баешник с недосказанного ещё по дороге — про районного охотоведа, которого звали на Пижме Недоеденный, хотя фамилия тоже была как прозвище — Костыль. И вид у него соответствовал: прогонистый, но плечистый и нравом несгибаемый, с заусенцами. Сюда приехал откуда-то из Белоруссии, как молодой специалист, школьный учитель физкультуры, но пообтёрся, первый раз женился на местной и остался. Жил бы себе да и жил, пускал бы корни в худую Вологодскую землю, однако этот пришлый бульбаш увлёкся охотой, бросил жену, школу, наел на дичи толстую шею и пошёл в егеря.