– Ну что, старина? Как дела?
Ромул слегка шевельнул головой. Очнувшись, он на всякий случай скалит зубы, но выглядит это до того жалко, что возникают серьезные опасения за его состояние.
– Ну ладно, ладно, – пытается шутить Г, – злиться будешь позже. А сейчас пошли.
Не так-то просто извлечь пса из узкой норы, в которую втиснуто его тело. Г вынимает запасное колесо, это облегчит ему задачу. Затем, ухватившись одной рукой за лапу, а другой крепко вцепившись в хвост, тащит изо всех сил, оступается, побагровев, упирается одной ногой в бампер, сердце у него готово разорваться при виде несчастной, мотающейся головы, подскакивающей на металлических выступах. Наконец ему удается обхватить пса, тот не оказывает сопротивления. Но тело его выскальзывает из рук. Г опускает собаку на траву и, вытирая лицо, переводит дух.
– Самое трудное позади! – бормочет он. – Я вылечу тебя. Не бойся.
И опять все сначала: надо наклониться, подняться с собакой на руках, дойти до дома, пересечь его, нацелиться на подстилку, упасть на колени и медленно положить пса плашмя, расправить ему уши, потрогать морду и наконец привалиться плечом к часам.
– Думаю, удалось! – шепчет Г.
И тотчас вскакивает. Воды, быстро. И полотенце. Он бежит, наливает в кастрюлю воду – хорошая была идея провести водопровод, – достает из буфета полотенце, смачивает его и, присев на корточки, протирает псу морду, глаза, втискивает несколько капель сквозь сжатые зубы в рот. Высунув длинный язык, Ромул тяжело дышит, и тут происходит встреча – глаза в глаза – человека с собакой. Ромул вглядывается в это лицо, кого-то ему напоминающее. Издает едва слышный, слабенький стон, идущий откуда-то из глубины носа, – жалобный зов ищущего утешения щенка.
– Успокойся! Успокойся! – говорит Г, поглаживая бок с жесткой шерстью.
Приподняв голову, Ромул изучает незнакомый силуэт, чей запах ему привычнее, чем образ. Пoтoм тыкается мордой в протянутую руку и медленно закрывает глаза.
– Спи, мой славный, спи крепко! – шепчет, поднимаясь, Г. Теперь они друзья.
Инстинктивно Г чувствует, что его приняли. Настоящего опыта общения с животными у него нет, но недаром же он провел с ними бок о бок все свое детство, и если бы решился продолжить свою мысль, то сказал бы, что львы, гепарды, пантеры, три жирафа и верблюд были для него окопными товарищами, уцелевшими после войны – и какой войны, – пощадившей их всех. Тогда как Ромул – несмышленый новобранец, избалованный дома лаской и лакомствами и внезапно очутившийся в том жестоком мире, где в тебя безжалостно стреляют. Надо заставить его понять, что жизнь – опасная штука и что единственная возможность выпутаться – это повиноваться тому, кто знает как. Хотя он, похоже, сделал свой выбор.