Вокзал (Трофимов, Дорофеев) - страница 4

- Может, и так, - покорно согласился Сонькин.

Александр Михайлович помолчал и тихо добавил:

- Смотрю я на вас, Павел Семенович, и все кажется мне, что хороший вы человек. И как загляну вот в эту справку, о ваших прошлых судимостях, верить не хочется написанному. Как же так?

Лицо Сонькина стало серьезным. Он долго молчал, потом горестно произнес:

- Несчастный я человек, вот в чем моя беда. Просто несчастный, обделенный счастьем от природы.

- Ну это уж мистика какая-то, - возразил Александр Михайлович. - Говорят, каждый человек - кузнец своего счастья. Отбросьте убеждение о своей несчастности. Это просто-напросто суеверие.

- Может, и суеверие, - грустно покачал головой Сонькин. - Только жизнь-то не получилась. Она, считайте, уж прошла. А что я видел? - и слезы медленно выкатились из его глаз.

- Ну-ну! Успокойтесь, - голосом, полным искреннего сочувствия, сказал Александр Михайлович.

Вечер угомонил дневную суету в отделе. Тишина воцарилась в коридорах. Тихо было и там, где теперь сидели друг против друга следователь Гвоздев и вор Сонькин.

Сонькин старался успокоиться. Гвоздев не торопил его. Он вынул из стола пачку сигарет, положил ее перед Сонькиным.

- Курите, Павел Семенович, - предложил он, - и давайте продолжим разговор по делу.

Заканчивая допрос Сонькина, Александр Михайлович взглянул на циферблат, шел уже десятый час. Только сейчас он почувствовал, что устал. Появилась боль а затылке, мысли стали терять остроту и четкость.

Сонькин с явным сочувствием смотрел на следователя. Он подписал протокол допроса, даже бегло не просмотрев плотно исписанные мелким убористым почерком страницы.

- Нужно прочитать протокол, Павел Семенович, - сказал Гвоздев.

- Я вам полностью доверяю, - ответил Сонькин. - Устали вы очень.

- Да, - согласился Александр Михайлович.

- Я вам про всю свою горемычную жизнь рассказал бы, - проговорил Сонькин, - ничего бы не утаил, да устали вы, не до меня вам.

Тихо прикрыв за собой дверь, в кабинет вошел инспектор уголовного розыска Лукин.

- Долго еще будешь этим дебоширом заниматься? - кивнув в сторону Сонькина, спросил он.

- Заканчиваю, - коротко ответил Гвоздев. - А почему он дебошир?

- Такой грохот днем устроил.

- Правда это, Павел Семенович?

Сонькин смущенно опустил голову, тихо сказал:

- Тоска заела, один в камере сижу. - Он помолчал несколько секунд и добавил: - А потом, я хотел всю эту… но… - махнул рукой, так и не закончив свою мысль и как бы категорически отказываясь от чего-то.

- Что «всю эту»? - насторожился Лукин.

Сонькин, потупясь, молчал.

- Подожди, Коля, - остановил Александр Михайлович Лукина, - подожди, не надо. - И Сонькину: - Сейчас, Павел Семенович, мы прервем наш разговор, а завтра продолжим. И насчет камеры завтра подумаем. Знаешь, Коля, - сказал он Лукину, - Павел Семенович человек общительный и в одиночестве ему действительно тяжеловато…