К середине дня Гвоздев намеревался закончить работу в следственном изоляторе, съездить в психбольницу и часам к четырем вернуться к себе в отделение. Но все непредвиденно осложнилось, и вернулся он только к семи часам вечера. Бегло просмотрев новые материалы, Александр Михайлович попросил привести к нему Сонькина.
- Присаживайтесь, - Александр Михайлович кивком показал ему на стул, - потолкуем…
- Мне этого только и нужно, - с готовностью ответил Сонькин.
Пока Александр Михайлович еще раз просматривал материалы, Сонькин нетерпеливо ерзал на стуле.
- Ну что, Павел Семенович, - обратился к нему Гвоздев, - поговорим?
- Сигаретой не угостите? - заискивающим голосом попросил Сонькин.
Гвоздев сам не курил, но в ящике его стола всегда лежали сигареты и спички.
Получив сигарету, Сонькин несколько раз жадно затянулся, потом сказал:
- Хотите, чтоб я признался?
- Суть дела от этого не меняется, - спокойно сказал Александр Михайлович, - но признание вины предполагает раскаяние в содеянном. Раскаяние же по закону является смягчающим вину обстоятельством. Это и на определение меры наказания влияет.
- Знаю, - обронил Сонькин, - воробей я, как говорится, стреляный. У меня вопрос. Так сказать, для общего образования. Можно?
- Спрашивайте.
- Почему следователи каждый раз старательно добиваются признания вины, почему они так делают, если, как вы сами говорите, это сути дела не меняет?
Гвоздев на минуту задумался: трафаретно отвечать не хотелось, чувствовал, что в этом невзрачном на вид человеке есть что-то особенное, хотя назвать это «особенное» он теперь затруднился бы.
- Я бы о многом мог сказать, - подумав, проговорил он, - но скажу не главное, а, некоторым образом, второстепенное, именно: признав себя виновным, обвиняемый как бы признает себя побежденным. За обвиняемым предполагается честное и максимально полное изложение обстоятельств дела, освещение всех, до того не ясных и темных моментов, далее: добросовестное сожаление обвиняемого о совершенном, глубокое понимание незаконности своих действий и самое искреннее раскаяние в содеянном.
- Уразумел и поэтому вину свою в краже чемодана признаю.
- Тогда у меня тоже вопрос. И тоже «для общего образования». Как вы думаете, почему такие преступники, как, скажем, вы, всегда стремятся, невзирая ни на какие обстоятельства, отрицать свою виновность? Ведь они знают, что это им ничего не дает, а все же делают. Почему?
- Традиция…
- Не традиция, а уловка. Иной хитроумец надеется, что следователь что-нибудь упустит, и тогда в деле возникнет щель, в которую через непризнание вины и будет предпринята попытка вылезти сухим из воды. Что, неверно?