Связь с Хозяином обычно держали через одну базарную торговку. А в исключительных, безотлагательных случаях в дом из всех членов банды имела право входить одна Маруська.
«Если к одинокому мужчине приходит женщина, - пояснял Хозяин, - это выглядит вполне естественно, поскольку мужчина может иметь любовницу. Но если к мужчине приходит мужчина, да еще ночью - это может вызвать кривотолки, особенно в наше беспокойное время. Так что ко мне может приходить только Машенька».
Скоков остановился перед деревом, и тут же Маруська бесшумно исчезла. Прождал ее Алексей минут десять. Наконец столь же неприметно, как и ушла, она вынырнула из темноты.
- В общем так, - зашептала Маруська. - Уходим из этих мест через двое суток. У него есть тут еще одно дело… Велел ждать в карьере, у тайника. В лес и к леснику не возвращаться.
- Слава богу, - обрадовался Скоков. - Теперь, надо полагать, двинем к границе.
Милиционеры вернулись в город к полудню. Пантелеев сразу пошел во двор, к колодцу - хотелось смыть дорожную пыль, да и взбодриться. Все-таки сказывалась бессонная ночь.
Возле конюшни стояли двое - маленький бородатый человек в очках со шнурком, заброшенным за ухо, и Кудрявцев.
Завидев начальника, милиционер приложил руку у фуражке и бодро поздоровался.
Пантелеев пожал ему руку.
- О чем беседа? - спросил он, разглядывая бородатого.
- Ветеринар это, - пояснил Кудрявцев. - Воронка? смотрели…
- Ну и как?
- В порядке ваша лошадь, - сказал бородатый. - Отменного, я вам скажу, здоровья. А недомоганье испытывала оттого, что застоялась.
- Понятно, - кивнул Василий Матвеевич. - Больше не застоится, не дадим.
Кудрявцев с ветеринаром ушли.
Пантелеев двинулся было к колодцу и снова остановился: «А что ж это Демьяныч-то тогда голову с конем морочил. Конюх, не разобраться не может, больна лошадь или нет…
Василий Матвеевич решил тут же пожурить конюха за промашку. Заглянув в ворота, негромко окликнул:
- Демьяныч!
Никто не отозвался. В стойлах забеспокоились кони.
Забыв о колодце, Пантелеев направился к себе. Проходя по коридору, крикнул дежурному, чтобы тот прислал к нему Кочергина.
Снова беспокойные мысли овладели Василием Матвеевичем. Вспомнились погибший разведчик, первоначальная неудача в Боровом, слова Новикова о том, что не мешало бы приглядеться к тем, кто служит у них на конюшне.
«Кудрявцев? - рассуждал он. - Какие могут быть против него подозрения? Парень открытый, честный. Горяч только, иногда перехлестывает, как недавно с мужиками, но не для собственной же выгоды. Нет, не может быть Кудрявцев двурушником. Демьяныч? Старик как старик. Какой из него злодей?…»