Беккер очень удивился, а затем отключился. Когда он снова вернулся в книжный магазин, то со вздохом взглянул на продавца.
— С вами все в порядке? — с беспокойством спросил тот.
У него была длинная шея и узкая голова с мелкими чертами лица, похожая на слишком большой палец, торчащий из плеч. Он наклонил ее набок, и от правой линзы очков отразился свет, горящий в магазине, придав лицу угрожающий вид, совсем как у доктора Стрейнджлава.[20]
— Со мной все в порядке, в порядке, — пробормотал Беккер, переступил с ноги на ногу и отвернулся, оглядывая магазин.
Он был пятнадцати футов в ширину и сорока в длину. За грубо сколоченными полками виниловые панели отслоились от стен; линолеум на полу потрескался и местами прохудился. В узких проходах пахло заплесневелой бумагой, рассыпающимися книжными обложками и потом. Тучный мужчина стоял у прилавка, расположенного примерно посередине, под круглым зеркалом от воров, положив на живот антологию «Спайдермена» в твердой обложке, и ел посыпанное орешками мороженое. Беккер даже не заметил, как он вошел.
Он посмотрел на книгу, которую держал в руках, ту, что унесла его в другую реальность. Беккер выкопал ее из кучи хлама в отделе «Медицина и антропология».
— Вы так долго не шевелились, что я подумал, ну, не знаю… — сказало лицо-палец, и его адамово яблоко принялось подпрыгивать вверх и вниз, точно игрушечная лодочка.
«Он пытается завязать со мной разговор», — подумал Беккер.
Это было приятно, но совсем не нужно. Он никого не подпускал к себе слишком близко. До того как копы в Миннеаполисе избили его своими пистолетами, Беккер был красивым мужчиной, но Красавец умер. И хотя он нанес на лицо толстый слой маскирующей шрамы косметики, в ярком свете они были заметны. В «Пост» напечатали его фотографии со всеми шрамами и порезами, чтобы их увидел мир.
Беккер вежливо кивнул, но ничего не сказал, только посмотрел на часы. Он улетел на пять минут. Наверное, он представлял собой странное зрелище: на целых пять минут или даже больше читатель замер на месте, стоит совершенно неподвижно и не моргает.
«Лучше уйти», — подумал Беккер.
Он подошел к прилавку, опустив голову, и положил на него книгу. Он научился говорить как можно меньше, потому что речь могла его выдать.
— Шестнадцать долларов и пятнадцать центов, включая налог, — сказал продавец и взглянул на обложку. — Неприятное чтение.
Беккер кивнул, положил на прилавок семнадцать долларов и взял сдачу.