Как-то раз в доставленной из Франции газете она прочитала длинную статью, посвященную той самой гадалке, на прием к которой ходила. Та успела прославиться. Покинула свою темную двухкомнатную квартирку в 18-м округе. Теперь ее консультация стоила тысячу франков за полчаса. К ней ломился весь Париж. Люди записывались за два-три месяца вперед. Надежда всколыхнулась в ее сердце — в тот вечер они ужинали в ресторане.
Она ждет уже два года. Ничего, надо еще немного потерпеть. Идеальный мужчина, сказала гадалка, не мужчина, а само совершенство. Неужели это не стоит малюсенькой жертвы?
— Ну, и что ты собираешься делать после школы? — ласково спросила она сына, который сидел, закинув одну длиннющую ногу на другую, поставив локоть на колено и опершись о ладонь подбородком. Вылитый отец.
— Я рисовать люблю… Может, поступлю в художественное и…
— Об этом не может быть и речи, — резко перебила она. — Это не профессия. Ты станешь фармацевтом, ветеринаром или зубным врачом.
— Как Арман-младший?
— Фу, нашел что вспоминать! И вообще, нечего раздувать из мухи слона! Такое происходит со всеми девочками. Меня тоже, когда мне было тринадцать, каждый день подкарауливал возле школы какой-то тип. Он был в плаще, а под плащом — голый, подваливал ко мне и доставал свою штуку. Я рассказала матери, а она пожала плечами и велела мне ходить другой дорогой. И нисколько не испугалась. Я сама с ним разобралась, и никто не умер.
— Я не стану ни зубным врачом, ни фармацевтом, ни ветеринаром. Я терпеть не могу зубы, лекарства и животных…
— Рисование — это несерьезно. Ты что, цыган какой-нибудь? Тебе нужна настоящая профессия.
— Тогда не спрашивай, чем я хочу заняться. Решай сама. Ты же всегда все за всех решаешь, — ответил он, распрямляя ноги и вытягиваясь всем телом. — Давай лучше сходим куда-нибудь. Сил уже нет торчать в этой конуре. И вообще, я хочу домой, во Францию. Твоя гадалка тебя наколола.
— Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Я твоя мать. После всего, что я сделала, чтобы вас вырастить! Чтобы тебя вырастить! Никогда об этом не забывай!
— Даже если б захотел, у меня вряд ли получится. Ты же долбишь об этом день и ночь.
— Если бы не я, вы очутились бы на улице! Ночевали бы под мостом или ишачили на почте с тринадцати лет!
— Слушай, времена Золя давно прошли…
— С вашим отцом вся моя жизнь была сплошной Золя! И не смотри на меня так! Как вспомню, сколько я для вас сделала! Господи, ну и дура я была! Надо было сдать вас в приют.
— Ну вот, начинается, — бормотал мой младший брат, но она его не слушала.