$$$«В качестве ограничения связывающая обязанность может выступать лишь по отношению к неопределенной субъективности или к абстрактной свободе и по отношению к влечениям природной или определяющей свое неопределенное добро, только руководствуясь своим произволом, моральной волей. Однако индивид находит в связанности скорее свое освобождение, отчасти от зависимости, в которой он находится под властью чисто природных влечений, отчасти от стесненности, испытываемой им в качестве субъективной особенности в моральных рефлексиях о долженствовании и дозволении, отчасти от неопределенной субъективности, не достигающей наличного бытия и объективной определенности действования и остающейся в себе и как некая недействительность. В обязанности индивид освобождает себя к субстанциальной свободе»[513].
Кроме того, Гегель описывает свободу как способность оставаться самим собой в отношениях с другим: «Любовь означает вообще сознание моего единства с другим, то, что я не изолирован для себя, а обретаю мое самосознание только как отказ от своего для-себя-бытия и посредством знания себя как своего единства с другим и другого со мной»[514]. Согласно Гегелю, потребность любить и быть любимым является самой фундаментальной из всех потребностей, и она реализуется в семье, где человек осознает себя как часть целого. Индивиды, принадлежащие к семье, свободны, хотя они не всегда ощущают себя таковыми. Чувство несвободы происходит от обязательства оставаться членом семьи независимо от того, как вы себя чувствуете и в хорошем ли вы настроении. И тем не менее Гегель утверждает, что, беря на себя такое обязательство, индивид реализует свою свободу, а не лишается ее, поскольку тем самым он придает своей свободе содержание. Это свобода стать кем-то. Живя вместе с другим человеком, мы учимся чувствовать и понимать себя: мы осознаем, кто мы есть, становимся собой. С такой позиции можно трактовать долгосрочное обязательство перед другим человеком как свободу становиться самим собой. Причем это не обязательно должно касаться только романтических отношений. Речь может идти, например, об опеке. Обязательства такого рода накладывают определенные ограничения на нашу деятельность, они требуют самодисциплины. Если свобода понимается исключительно как отсутствие ограничений, а самодисциплина накладывает ограничения, то самодисциплина воспринимается как препятствие свободе. В таком случае критерием свободы являлся бы бескомпромиссный разрыв всех связей. Но такой вывод неверен. Если я дисциплинирую себя и добровольно отказываюсь от некоторых предпочтений и поступков, тот факт, что я принял такое решение добровольно, делает мой отказ свободным поступком. Таким образом, для личной свободы важно не отсутствие всяких ограничений, которые будут присутствовать в любом случае, но добровольное их принятие. Ограничения, которые мы налагаем сами, являются реализацией нашей свободы. Ведь для чего нам вообще нужна свобода, если не для того, чтобы мы могли употребить ее на благо людей, которые нам дороги, в тот момент, когда они в нас нуждаются? На практике личная свобода прежде всего является не свободой от всех обременений, но свободой посвятить себя тому, что