- Что ж, Дженни, ничего удивительного, ты ведь очень соблазнительно выглядишь последнее время. Привыкай, что мужчины всегда будут к тебе приставать с такими предложениями....
- Ты так спокойно об этом говоришь.... Мне обидно, Мэтью!
- Но если сегодня ты понравишься этим парням, и они возьмут тебя в свой круг, мне поневоле придется отойти в сторону. К тому же я буду вынужден часто уезжать из Ричмонда по делам и даже не знаю, на какой срок....
- Я всюду буду ездить с тобой!
- Ох, Дженни.... Здесь дамам не принято сопровождать мужчин на поле боя или в другие опасные авантюры.
- Зачем тебе ездить на поле боя, Мэтью?! Ты очень мирный человек, я давно это поняла.... Нос того типа в Лондоне не в счет. К тому же тебя могут там убить! Не хочу, не позволю!
- С этим ничего не поделаешь, Дженни. Мир мужских отношений - суровый мир. Женщинам в него хода нет. Ждать, радоваться при встречах или горевать при расставаниях - вот современный женский удел. Ну и, конечно, растить детей - подлинную радость женского сердца....
- Дети.... Я о них как-то еще не думала....
- Это правильно, Дженни. Ты сама еще ребенок. Тебе же нет двадцати лет?
- Восемнадцать будет в августе....
Глава девятая, в которой Дженни берет публику на абордаж
Музыканты уперлись. Как ни убеждал их Дмитрий в большой выгодности совместных выступлений, как ни предлагал прослушать одну лишь песню в исполнении Дженни (которая переминалась в отдалении, но все же на виду местных лабухов) - ответом ему было категорическое "нет". Тогда он плюнул мысленно в сторону квази-негров и пошел убеждать хозяина ресторана, мистера Мюллера. Немец посмотрел на Дженни, буркнул что-то одобрительное, но уговаривать музыкантов не стал. И лишь когда Лазарев показал ему золотой пятирублевик ("Не Вы нам, а мы Вам, герр Мюллер, денежку за выступление дадим! Но если посетителям оно понравится, то мы споем еще одну песню!"), он подозвал старшего музыканта и, видимо, перегнул его через колено: тот махнул рукой и пошел к фоно. Ну, а Лазарев и Дженни пошли переодеваться в маленький закуток при баре.
Наконец они вышли к эстраде (Митя в маске, с гитарой, Дженни в укороченном платьишке с нашитыми живописными лохмотьями и с вдохновенно взбитыми волосами) и, дождавшись конца очередного бурлеска, заскочили на нее. Митя заиграл без объявления номера, а дерзкая дебютантка, поставив ногу в туфельке на стул, сказала "Я - Дженни" и, медленно шаря глазами по рядам зрителей, запела заговорщицким тоном свои "Мани". Окончание номера ожидаемо отметили ревом, топаньем, свистом и криками "Дженни!". Митя мельком посмотрел на Мюллера и тот поднял кверху большой палец. Тогда Митя вышел к краю эстрады и сказал: