Он заходил по комнате.
— Я хочу, чтобы дети росли в этой атмосфере. Для этого им нужна Мэйн-стрит, которую они никогда не знали. Я хочу, чтобы это был такой торговый центр, где пожилые люди могли бы не только сделать покупки, но и отдохнуть, выпить содовой, поговорить с приятелями. А их маленькие внуки могли поиграть на солнце, а ребята постарше заняться делами посерьезней. Я хочу, чтобы в центре царил дух единства, чтобы у него были свои традиции, чтобы там возрождались вечные нравственные принципы. Я хочу, чтобы торговый центр стал тем местом, которого каждому из нас, молодому и старому, так не хватает.
Можно было подумать, что он говорит не о торговом центре, а о каком-то фантастическом мире, как в кино. Но что за мысли? Или просто прожектерские мечты? Или взгляд провидца в будущее? А может быть, только несбыточные желания?
— Мы сделаем это, Кэтти! Мы сделаем это так, чтобы все напоминало Южную Калифорнию, а называлось «Мэйн-стрит, США»!
Он был настолько искренен взволнован, что мои глаза наполнились слезами.
— Это звучит замечательно, Джейсон! — таковы были мои слова, но думала я немного иначе. Мне казалось, что в голове Джейсона все смешалось: Южная Калифорния, Голливуд, Мэйн-стрит США. А может быть, он и чувствует разницу этих понятий. Хотелось бы, чтобы он здраво смотрел на вещи.
38
Перси попросила Гарда о встрече, на которой сообщила, что хотела бы встретиться со Стариком. Гард не сразу согласился устроить ей эту встречу. Потом, когда они наконец договорились и она зашла в «Риджен Клаб», она сначала не узнала Гарда. Перси обнаружила в нем большие перемены. Прежде Гард всегда был в черном костюме с цветком в петлице, черноволосый и своеобразный. Он всегда казался далеким и недоступным. Но сейчас он так же, как и Перси, изменил свой стиль.
Костюм на нем был желтовато-коричневый, без цветка. Уже сидя за столом и присматриваясь к его новому облику, она заметила, что рубашка не застегнута на верхнюю пуговицу и что желто-коричневый костюм был совсем неброским. Но ткань была оригинальной: особый вид синтетики, очень напоминающей хлопок. А рубашка, наоборот, казалась шелковой, хотя была сшита из хлопчатобумажной ткани. Ничего не было тем, чем казалось.
— Как будто в трауре, — прокомментировал и Гард черное платье Перси. — Ты выглядишь совсем не как в Вегасе, Перси.
Ее пальцы играли двойной нитью жемчуга, который стоил очень дорого, но только истинные знатоки подобных вещей могли определить их точную цену.
— Может быть, как раз по этой причине ты отказался от черного костюма? — спросила она. — Потому что ты боишься выглядеть владельцем похоронного бюро.