— Да ты что?! Но ты, наверно, самое разумное создание из всех, кого я знаю.
— Недостаточно разумное, — улыбнулась я.
— Разумней не придумаешь! Я вспомнила, как несколько лет назад ты посоветовала мне обратиться к врачу-психиатру. Может быть, мне и следовало тогда сделать это. Может быть, тогда из моей жизни не получилось бы такой неразберихи. Была бы небольшая путаница, но не этот полный крах.
— Еще не поздно — сказала я без большой уверенности. Было бесполезно с жаром уговаривать ее, даже если бы у меня было для этого достаточно энергии. Она никогда не следовала моим советам даже в юности, а на этом жизненном этапе мне бы не удалось убедить ее тем более.
— Слишком поздно, — сказала она спокойно.
Безнадежность ее голоса, как обычно, передалась мне, и, независимо от себя самой, я начала проникаться теплотой к ней.
— Ты не должна отчаиваться, Джесика. Ты слишком молода для отчаяния. Почему бы тебе не позвонить Крису, дать ему право на отказ?
— Его молчание достаточно красноречиво. Это и есть отказ. Он сказал мне, что это было очень важно, чтобы я сказала матери все раньше — ну, ты знаешь все. Он дал ясно понять, что был только один путь, которым он мог принести мне какую-то пользу. А сейчас я не могу ничего сказать матери. Она больна и вообще иногда не понимает, о чем я говорю ей. И я даже не могу освободиться от своего брака, сделав для Криса хотя бы это. Уже не от чего освобождаться, все умерло. Умерло само по себе. Поэтому я ничего не могу сделать для Криса, чтобы показать, что его любовь что-то значит для меня. Что наша с ним любовь не на втором плане. И что он не был вторым в моей жизни. Мужчинам не нравится сознавать себя вторыми, даже если уверяешь их, что это глупая выдумка. Сейчас он подумает, что я выбрала его только по обязательству, по обещанию. Он не хочет больше иметь со мной дело. Зачем я ему сейчас?
— Но он же любит тебя! — рассудительно сказала я. — И, несмотря ни на что, он должен чувствовать, что ты любишь его тоже. А еще же есть Дженни. — С этими словами надежда и уверенность стали заполнять мою грудь. Может быть, мне сейчас удастся убедить ее, хотя раньше у меня этого не получалось.
— Джесика, но он не сможет отвернуться от Дженни.
— Но я не могу пользоваться девочкой.
— Кто сказал тебе, что ты не можешь? — требовательно спрашивала я. — Это у тебя есть. К тому же, ты же сделаешь это для Дженни. Дай ребенку передышку. Верни ей настоящего отца.
Она сделает это для Дженни, я поняла это по ее глазам.
— И не надо звонить. Просто сходи. Пойди в конце этой недели. Вы проведете вместе уик-энд.