Я часто задавала себе вопрос, действительно ли Джейн разделяет его убеждения, или хотя бы верит в то, что Джо так активно и громогласно отстаивает. Никто из нас остальных не мог поверить этому. (Особенно Энн, которая считала его оппортунистом и проклинала.) Сам же Джо, эгоцентрист, специализирующийся по связи, часто хвастался, что его политическая деятельность однажды поможет ему написать великолепную драму о шестидесятых годах, которую он затем превратит в киносценарий о семидесятых годах, который впоследствии обязательно снимет в кино. Да, Джо толковал свое будущее в очень решительном тоне.
Мне казалось, что я знала секрет гарантированного будущего. Важно только рассчитывать на людей, некоторых людей. Таких, как Джейсон. Джо, который организовал демонстрацию, не был сам на линии огня, а руководил из офиса. И только Джейсон не присоединился к демонстрации, потому что не верил в ее ультимативную ценность. Но именно Джейсон отправился в городскую тюрьму, чтобы забрать Джейн и Энн домой, и был готов при необходимости внести весь наш банковский счет в качестве штрафа за их освобождение.
— Следующее правило, Кэтти, — сказал он. — Всегда благоразумно вкладывать деньги в людей, ибо только в людях заключается гарантия нашей конечной безопасности.
Когда Джейсон говорил подобным образом, его слова звучали, как проповедь.
— Кто это сказал, Джейсон? — поинтересовалась я.
— Как кто? Конечно, Джейсон Старк.
Конечно же! Кто же еще?
Был конец недели, и я на три дня покидала общежитие. Это был также день святого Валентина, и я хотела приготовить что-нибудь вкусное для Джейсона. Итак, я сразу же отправилась к нему домой, чтобы заняться приготовлением обеда и удивить его, когда он вернется. Я планировала пожарить мясо с картофелем и испечь торт, сверху которого жженым сахаром было бы написано: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ВАЛЕНТИН».
После того, как торт был готов, я постаралась накрыть стол как можно красивее при нашем скудном ассортименте столовых принадлежностей. У нас было несколько белых тарелок, украшенных фиалками. Джейсон купил эти тарелки и настаивал, чтобы цветы назывались незабудками. Затем я решила застелить кровать чистыми простынями и подумала, как было бы замечательно иметь также и простыни с фиалками, которые мы называли бы незабудками. Я сдернула хлопчатобумажное покрывало и обнаружила, что кровать уже застелена новой простыней, простыней, усыпанной красными сердцами! Сотней сердец! Я сосчитала их. И все они были нарисованы от руки, все до единого!
Я услышала, как Джейсон быстро взбежал по лестнице и ворвался в комнату с охапкой не лиловых фиалок, не голубых незабудок, не даже красных роз… а оранжево-желтых ноготков.