Торговец швырнул плащ в кучу старой одежды, что лежала в углу. Молодой эрцгерцог достал из кармана ножичек и очистил яблоко. Пока он занимался этим, в лавку вошел человек, по виду мелкий чиновник или писарь, и пожелал купить черный кафтан с латунными пуговицами и широкими рукавами. Хозяин показал ему несколько кафтанов, но писарю не подошел ни один: этот был длинноват, тот узковат, третий -- из слишком грубого сукна, а у четвертого цена казалась чрезмерной. После долгих переговоров, во время которых торгаш в своем азарте зашел так далеко, что поклялся, будто такого вот кафтана не шивал себе даже господин обер-бургграф, когда выезжал в Старый Град, писарь вышел из лавки, так ничего и не купив.
-- Мне кажется, вы торгуете себе в убыток, -- заметил молодой эрцгерцог, откусив от яблока.
-- Себе в убыток, это верное слово, -- согласился старьевщик. -- А сколько работы да маеты! На двенадцать человек, которые торгуются, приходит один, который покупает. Много ущерба нам и от торгашей, которые без лавок торгуют по базарным дням с рук и сбивают цены. Да и не можем мы, честные лавочники, торговать дешево -- не пускают налоги. Эх, обо всем этом можно бы рассказать не меньше, чем об исходе из Египта... Но самое скверное то, что нам не позволяют вести наши дела в христианском городе.
"Ого! Пусти-ка тебя туда! -- подумал будущий император, нахмурясь. -Сиди-ка уж ты в своем гетто, а то не успеешь и глазом моргнуть, как начнутся беспокойство и затруднения властям вместо порядка и доброго мира..."
Вслух же он сказал, чтобы утешить старьевщика, стишок, который частенько слыхал в детстве от старого слуги в замке:
Горем полон целый свет, Горе каждого найдет. Утешайся в краткий срок, Коль дает здоровья Бог!
-- Хвала Его имени, я-то здоров! -- вздохнул хозяин. -- Для болезни нужно время, а его у меня нет... Но я знаю, что это ремесло досталось мне в наказание за мои грехи.
-- Нет, насколько я понимаю причину ваших бедствий, не за грехи, а за то, что вы из племени Рувима, -- заявил молодой эрцгерцог. -- Ибо меня учили в Испании, что люди из колена Рувимова метали жребий об одежде Господа нашего Иисуса у Его креста. Вот отчего их потомки обречены всю жизнь торговать старым тряпьем и ничего не иметь с того, кроме забот и хлопот и мучений.
-- Об этом ничего не написано в наших книгах, -- покачал головой старьевщик. -- Кроме того, я происхожу не из колена Рувимова. Я -священнического рода, из колена Левия.
Но и о левитах молодой эрцгерцог имел свое разумение.
-- А кто из колена Левия, -- сообщил он, -- у тех тоже есть своя участь. Один из них поил нашего Господа на кресте уксусом с желчью, и за это потомки левитовы на все времена наказаны жаждой и ничем не могут напиться.