— Ярл Рагнар, — Эльфрик не обратил внимания на мое мелкое оскорбление и серьезно кивнул моему спутнику. — Твой визит делает мне честь, господин, но тебе следовало бы предупредить о своем появлении. Я бы задал тебе пир.
— Мы просто тренировали лошадей, — жизнерадостно ответил Рагнар.
— Здесь далеко от твоего дома, — заметил Эльфрик.
— Но не от моего.
Темные глаза уставились на меня из-под нависших век.
— Тебя всегда радушно примут здесь, Утред, — сказал дядя. — В любое время, когда пожелаешь явиться домой, просто приходи. Поверь, я буду рад тебя видеть.
— Я приду, — пообещал я.
Мгновение длилось молчание. Моя лошадь топнула облепленной грязью ногой.
За нами наблюдали две шеренги воинов в кольчугах. Я слышал лишь, как чайки кричат на далеком берегу. То были звуки моего детства, никогда не смолкающие, как море.
— Ребенком ты был непослушным, упрямым и глупым, — нарушил неловкое молчание дядя. — Похоже, ты не изменился.
— Спроси об этом Альфреда Уэссекского, — ответил я. — Сейчас он не был бы королем без моей упрямой глупости.
— Альфред знал, как тебя использовать, — заметил дядя. — Ты был его псом. Он кормил тебя и сдерживал. Но ты, как дурак, сорвался с его цепи. Кто будет кормить тебя теперь?
— Я буду, — весело сказал Рагнар.
— Но у тебя, господин, — уважительно проговорил Эльфрик, — недостаточно людей, чтобы наблюдать, как они умирают у моих стен. Утреду придется найти собственных людей.
— В Нортумбрии много датчан, — сказал я.
— А датчане ищут золото, — ответил Эльфрик. — Ты и вправду думаешь, что в моей крепости достаточно золота, чтобы привлечь датчан Нортумбрии к Беббанбургу? — Он слегка улыбнулся. — Тебе придется найти собственное золото, Утред.
Он помолчал, ожидая, что я что-нибудь скажу, но я молчал. Ворон, которого наше присутствие согнало с трупа овцы, протестовал с голого дерева.
— Думаешь, твоя аглэквиф приведет тебя к золоту? — спросил Эльфрик.
Аглэквиф — так называли жестокую женщину, колдунью, и он имел в виду Скади.
— У меня нет аглэквиф, — ответил я.
— Она искушает тебя богатствами своего мужа, — сказал Эльфрик.
— Неужели?
— А как же иначе? — отозвался он. — Но Скирниру известно, что она делает.
— Потому что ты ему рассказал?
Дядя кивнул.
— Я счел нужным послать ему весточку о жене. Я подумал, что то будет проявлением учтивости к соседу из-за моря. Скирнир, без сомнения, поприветствует тебя весной, как и я поприветствую тебя, Утред, коли ты решишь прийти домой.
Он подчеркнул последнее слово, прокатив его по языку, потом подобрал поводья.
— Мне больше нечего тебе сказать.