— Нет, надобно срочно мчаться к торкам, — решительно объявил Могута Гориславу, добавил: — В челне мой сотоварищ, Первуша. Похороните его по чести он — смерть принял на княжьей службе. А мне коня дайте доброго, поеду далее. Надобно волю князя Владимира передать князю Сурбару. От этой скорости и судьба белгородцев будет решаться, а теперь они в тяжкой бескормице пребывают. Про Белгород мне хорошо ведомо, я сам оттуда. — Могута посмотрел на закатную сторону неба, прикинул — светлому времени быть уже не так долго. Но и мешкать излишне не дело для княжеского посланца, каковым мысленно определил себя Могута. Подумал: «Моим друзьям в Белгороде каждая голодная ночь в большую мýку оборачивается. Каково теперь там брату Антипу с детишками, кузнецу Михаиле, иным друзьям?»
— Добро, — согласился немногословный Горислав, и суровое его лицо на время подобрело — знать скоро конец придёт печенежскому нашествию, коль князь Владимир в Киев возвратился! Побегут теперь печенеги с земли Русской! — Горислав осмотрелся, зычно покликал молодого ратника, взял у него отменного, бурнастой[106] масти жеребца, потом, удерживая коня за повод, внимательно наблюдал за Могутой, когда тот вынул из челна кольчугу и бармицу Первуши и с трудом одел бронь на себя.
— Сгодится, — немногословно одобрил Горислав. — По слухам от дозорных застав, торки от реки Роси кочуют не так далеко, а по нынешнему тревожному времени тем паче жмутся к Родне, опасаясь печенежского набега. Слух был, что Тимарь присылал своих гонцов к торкам, звал с собой в набег на Киев, да те отговорились разными причинами, чем сильно обидели печенежского кагана… Удачи тебе, княжий посланец! Мои ратники проводят тебя поприщ десять, далее им уходить опасно — не сильна пока Родня воинской силой, каждое копьё на счету у воеводы нашего.
Могута печальным взглядом проводил четверых молодых ратников, которые, прикрыв почерневшее лицо Первуши белым ручником, по сухому истоптанному песку понесли покойника от Днепра вверх к бревенчатым стенам города.
— Ждите днями воев из Киева. Сказывал Первуша, приведёт их княжий сотник Сбыслав.
— Знаю его, — только и ответил Горислав, взял Могуту за локоть и повёл вверх по извилистой тропе. Когда поднялись к городским стенам, Горислав приказал пятерым воям проводить Могуту ради бережения до Большого могильного кургана гуннов, а далее не ходить.
— Береги себя в поле, — напутствовал Горислав Могуту. — Коль на тебе княжье повеление, так донеси его до места, думая о тех, кто теперь в твоей руке, а потому и не рискуй излишне!