— Сегодня вечером, — заключил Петр, — когда окончится наша встреча, я отправлюсь к воротам тюрьмы. Может быть, произойдет чудо, может быть, Господь сделает так, что падут стены и я смогу войти в темницу, где томятся эти несчастные. Я постараюсь убедить их в том, что палачи Нерона приведут их в мир вечного мира и радости. Может быть, мне удастся сделать мужественными их сердца и они смело посмотрят в глаза смерти, когда пробьет час. Так обратимся же взглядом к грядущему дню! Наша кровь оросит землю, и, когда настанет час жатвы, всходы удивят весь мир!
6
Было уже очень поздно, когда дверь комнаты Василия отворилась и вошел Петр. Он подошел к юноше и сел рядом с ним на скамейку у стены.
— Глаз Господень следит за тобой, — сказал он. — Он вырвал тебя из когтей злобного императора. Как бы хотелось и нам вырвать из лап смерти тех несчастных, что находятся сейчас в тюрьме.
— Я скрылся из зала, полного гостей, в сахарном ящике, который предназначался для маленькой танцовщицы, — ответил Василий с горечью. — Я даже не успел обрадоваться своему спасению как… как…
— Не надо плакать… Люди, подобные этой девушке, будут вознаграждены…
Они немного помолчали, затем, хитро блеснув глазами, Петр спросил:
— Признайся, ты, наверное, очень удивился, когда увидел меня там внизу? Ты ведь и предположить не мог, что Чефас, старый Чефас, прислуживающий в харчевне, не кто иной как Симон из Галилеи, которого еще называют Петром?
— Нет, — ответил Василий. — Я знал это. Я видел тебя во сне. Это был чудесный сон…
И он принялся рассказывать своему собеседнику сцену, свидетелем которой явился прошедшей ночью. Когда же он дошел до описания лица Иисуса, Петр схватил его за руки и в волнении стал трясти. Он весь был полон внимания, а глаза апостола сверкали счастьем.
— Сын мой, ты видел Иисуса! — воскликнул он. — Как мало осталось сегодня людей, видевших Его лицо! Да, желание Господа более чем очевидно, он хочет, чтобы ты закончил чашу!
Василий встал, подошел к столу и поставил лампу таким образом, чтобы пламя меньше колебалось. Затем медленно приблизил руку к покрывалу, накинутому поверх бюста, над которым он работал с таким остервенением всю ночь.
Отступив на несколько шагов, он вопросительно взглянул на Петра.
Петр долго смотрел на глиняный бюст. Он сложил руки, а губы его что-то шептали. Но вот он качнулся вперед и упал на колени перед столом.
— Это Его лицо, — прошептал он. — Да, сын мой, именно таким я видел и запомнил Его. Таким же величественным было это лицо, когда мы видели Его в последний раз. — Петр принялся молиться со всей страстью: — О, Иисус, неужели ты пришел ко мне, чтобы помочь отыскать дорогу в эти смутные дни. Я стар и очень устал… Мне нужна твоя помощь… О Спаситель!