Он поднялся и сказал Василию:
— Накрой Его, сын мой! До тех пор, пока твоя работа не будет закончена, береги этот бюст, как первосвященник бережет тайны святости. Эта реликвия станет святой для людей, которые придут после нас.
Затем обычным, будничным голосом он сказал юноше, что нужно делать дальше.
— Через несколько дней из Рима на восток уйдет корабль. Капитан этого корабля христианин. Я уже посоветовался с Элишамом. Он согласен со мной: тебе нужно воспользоваться этой возможностью, чтобы покинуть город. — Задумавшись, он повернулся и снова долго смотрел на бюст Иисуса. — Храни его, сын мой. Сохрани! Сохрани, даже ценой жизни, если понадобится такая высокая плата!
1
Знай Елена, что Симон встал с первыми лучами солнца — это серьезно обеспокоило бы ее. Едва небо посветлело на востоке, а он уже стоял на террасе, смотрел на стены и террасы домов, которые один за другим освещались яркой зарей. И конечно же, как всегда, взгляд его остановился на доме, в котором жил когда-то Цицерон.
— Ты, самый великий из людей! — заявил он, протягивая вперед руки. — Если бы ты только был жив и смог бы воспеть в золоте слов тот подвиг, который я собираюсь совершить сегодня!
Солнце не спеша продвигалось к императорскому дворцу. Вот оно уже достигло стен и садов.
— Что ж, Нерон, — закричал Симон. — Сегодня ты удовлетворишь свою ненависть. Пройдет несколько часов, и мы нанесем окончательное поражение этим святошам.
Как только стало достаточно светло, Симон погрузился в чтение какого-то странного и таинственного восточного манускрипта. Еще много лет назад он купил его, отдав очень большие деньги. Правда, ему так и не удалось прочесть его. Непонятные значки и закорючки казались просто бессмысленными. Но сегодня утром, вглядываясь в пожелтевшие от времени страницы, ему казалось, что он понимает, что написал древний, таинственный автор. Он словно вдруг разгадал смысл странных значков. Дрожащей рукой он переворачивал страницу за страницей, бормоча про себя:
— Да, да, это правда! Я всегда подозревал, что эти силы существуют. И они могут помочь тому, у кого хватит смелости воспользоваться ими. Но сегодня ни у кого в мире не хватит на это мужества. Ни у кого, кроме меня!
Он был по-прежнему погружен в чтение, когда сквозь прорезь в занавесках просунулась чья-то голова. Неприятные, липкие, словно пьяные глаза пробежали по террасе и остановились на Симоне. Незнакомец поприветствовал волшебника развязным жестом без всякого почтения:
— Ну что, хозяин, дрозды прячутся в шапке волшебника?
— Бальшис! — закричал Симон. — Как ты смеешь беспокоить меня, когда я медитирую! Вон отсюда, и чтобы я больше не слышал твоих идиотских выражений!