— Я узнал, что все вы являетесь кредиторами и претендуете на немедленную выплату долгов, — обратился он к ним. — В таком случае мне ничего не остается, как присоединиться к вам. Я тоже кредитор. И, наверное, самый главный.
Старый банкир, который расположился в кресле Игнатия, выпрямился.
— Я что-то не понимаю. Что ты хочешь сказать?
Василий прикрыл глаза и взмолился с такой силой, на которую был способен: «О, Господи, помоги мне! Дай мне нужные слова! Я не знаю, как сделать это! Помоги мне, Господи!»
Затем он обратился к присутствующим:
— Человек, который усыновил меня, умирая, оставил мне в наследство огромное состояние. Я должен был получить его. Но, как вы сами прекрасно знаете, я стал жертвой отвратительной несправедливости. Я лишился всего. Но вот справедливость наконец восторжествовала, и я вновь стал наследником своего отца. Судья признал меня законным наследником. И вот я пришел получить то, что мне полагалось изначально.
Банкир горько улыбнулся.
— Пожалуйста, ты получишь то, что останется после того, как нам все выплатят.
— Да, но я главный кредитор. И самый первый! — крикнул Василий. — А вы, друзья мои, вы имели дела с обыкновенным ворюгой. Вы заключали сделки с прохвостом. Вы что же, думаете, я собираюсь оплачивать долги вора, который украл у меня состояние? Тем более, что судья постановил, что этот человек пользовался наследством Игнатия незаконно?
Улыбка банкира стала шире, и вот он уже смеялся в лицо Василия. Смех был резким и неприятным.
— Слова, слова… Интересно, как ты все это собираешься воплотить в жизнь.
— Я знаю лишь одно. Что если это дело вынести на судебное рассмотрение, то его уже будут рассматривать в Риме, — заявил Василий. — А знаете ли вы, мои добрые друзья кредиторы, что это означает? Я богат, у меня много связей, в том числе и в столице. Если надо, я подам прошение самому Цезарю.
Шесть лиц из семи превратились в камень. А седьмое, лицо банкира, побагровело от бешенства.
— Это будет дорогим удовольствием!
— Да, — ответил Василий. — Для всех!
Наступило молчание.
— Я больше чем уверен, — продолжил Василий, — что все вы прекрасно знаете, как ведутся дела в Риме. Тем более в подобной ситуации, как наша с вами. Не менее двух лет нам придется ждать слушания дела при дворе императора. Но что станется за эти два года с остатками тех сокровищ, которые когда-то назывались состоянием Игнатия? Сейчас, если хорошие, ловкие руки получат то, что осталось, может, им удастся спасти положение, а через два года это уже не будет иметь никакого значения: сомневаюсь, что победитель вообще что-нибудь получит.