Василий бросил взгляд на цифры и оторопел. Все было хуже, намного хуже, чем он ожидал.
— Немного же останется, — прошептал он.
— Почти ничего. Все эти люди, что находятся сейчас в соседней комнате, не перестают кружить вокруг нас, словно стервятники… Прости, я ничего не смог сохранить для тебя. Я просто обыкновенный трус, как ты наверное уже успел заметить. Еще тогда, в первый раз, я отступился от тебя…
— Я же отказался последовать твоим советам.
— Это правда. Но, несмотря на то, что я знал о втором слушании твоего дела, я все равно отказался предстать перед судьей. Я прекрасно понимал, что он обязательно спросит меня о том, где я был во время первого слушания. Ты никогда не простишь меня. Я знаю. И будешь прав.
— Забудь об этом! — ответил ему Василий. — Поверь, я не держу на тебя зла.
Неожиданно лицо римлянина загорелось решимостью.
— Но я попытаюсь искупить свою вину. Я буду драться за каждую монету, что еще осталась у тебя. Я даже готов скрыть, зарыть в землю то, чего они сейчас не сумеют обнаружить. — И тут он со всего размаху ударил кулаком по столу. — Он споткнулся и растянулся во весь рост, этот прощелыга, который решил надеть сандалии гиганта. Если бы ты знал, какие муки я испытывал, глядя на то, как он собственными руками разрушал прекраснейшее из состояний, волею судьбы доставшееся ему.
Они замолчали. Василий был потрясен.
«Да, это Пиррова победа, — подумал Василий. — Единственное, что мне остается — это моральное удовлетворение от того, что я восстановился во всех своих правах. Наверное, я должен быть рад хотя бы этому».
Затем он спросил:
— Сколько у меня рабов?
— Сорок два.
— Могу ли я уплатить долги и вместе с тем сохранить их?
Квинтий Анний энергично покачал головой. И без слов все было ясно.
— Они составляют значительную сумму того, что мы имеем. И они тоже это знают. Я тут посчитал…
Василий подумал о тех муках и страданиях, которые придется испытать этим людям. Их же будут продавать с молотка. Значит, разбитые семьи, разбитые сердца… От этой мысли сердце Василия болезненно сжалось.
Он поднялся и сказал:
— Я сейчас пойду к ним в круглую комнату. Думаю, будет лучше, если я пойду один.
Он вошел и оглядел семь человек, находившихся в помещении. Если бы кто-нибудь попытался отыскать во всей Антиохии самые суровые, волевые и безжалостные лица, то он бы выбрал лица людей, сейчас представших перед Василием. Все они были незнакомы молодому человеку. Все, за исключением одного. Им был старый банкир, которого Василий помнил с детства. Он не раз приходил по делам к отцу. Все они сидели и смотрели на него. Стульев в комнате больше не было, и Василию пришлось стоять.