Не большего успеха он добился и по соседству — у Храма. Взойдя на паперть, откуда можно было наблюдать только узкую террасу, он натолкнулся на табличку отнюдь не вдохновляющего содержания:
НИ ОДИН ИНОЗЕМЕЦ НЕ СМЕЕТ ВХОДИТЬ ЗА ОГРАДУ ВНУТРЬ БАЛЮСТРАДЫ.
ОСМЕЛИВШИЙСЯ НАРУШИТЬ ЗАПРЕТ САМ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СМЕРТЬ, КОТОРАЯ ЕГО НЕМИНУЕМО ОЖИДАЕТ.
Колоннада вокруг Храма была всегда переполнена народом. Евреи, которые, казалось, просто не могли ходить в одиночку, со свойственной всем восточным жителям бесцеремонностью, громко разговаривали и жестикулировали. Устремив глаза перед собой, они расхаживали, шумно переговариваясь, то и дело задевая и толкая его, словно хотели сказать: «Отойди в сторону, несмышленыш, дай пройти тем, кого ты не можешь понять!» Так его вопрос остался без ответа. Василий был вынужден отойти к стене, чтобы не мешать этому иерусалимскому столпотворению. Когда ему удавалось остановить кого-нибудь, чтобы задать свой вопрос, он почти всегда получал один и тот же ответ.
— Христофор из Занты? — переспрашивал нетерпеливый прохожий. — Грек? Не знаю никаких греков и знать не хочу.
Иногда ему отвечали еще резче:
— Убирайся отсюда и задавай свои вопросы где-нибудь подальше от дома единственного Бога!
Но, несмотря на все неудачи, он продолжал свои поиски. Эта забота так овладела его разумом, что даже во сне ему виделось, как он безуспешно ищет или пытается настигнуть ускользающего поставщика и, цепляясь за каждого встречного, кричит: «Где мне отыскать Христофора из Замы? Умоляю, скажи, где он! Где он живет?»
2
В последний день недели, покончив с завтраком, Василий было снова собирался отправиться в город. Он как раз проходил через зал для рабов, когда заметил Иосифа и Девору. Он тут же вернулся в свою каморку, где в одиночестве проводил досуг, и стал ждать. Когда хозяин с внучкой вошли в зал, надсмотрщик тут же встал рядом с ними, а рабы застыли за огромным столом, хотя хозяева добродушно улыбались. На лицах слуг читались уважение и легкое беспокойство. Они ждали, что скажет хозяин. Но очевидно, в тот день Иосиф плохо себя чувствовал, лицо у него вытянулось, и на нем застыло отсутствующее выражение. Губы старика дрожали, по ним часто пробегала судорога. Было видно, что он хочет что-то сказать, но, несмотря на все усилия, ни один звук не слетел с его губ.
Девора подвела деда к каменной лавке, протянувшейся вдоль стены, ласково усадила его, а потом повернулась к столу.
— Ваш хозяин себя плохо сегодня чувствует, — сказала она. — Я скажу вам то, что собирался сказать он. Он проверил все работы, проделанные в доме и мастерских, проверил все счета и остался доволен. Он благодарит вас за работу и хочет видеть всех радостными и удовлетворенными. Также он хочет, чтобы вас хорошо кормили и одевали и чтобы у вас оставалось достаточно времени на отдых и развлечения. — Девушка говорила легко и непринужденно. Василий не отрываясь следил за ней. — Дедушка хочет напомнить, что вы можете без стеснения приходить к нему и рассказывать обо всем, что вас беспокоит. Он даже просит вас об этом, никто не будет наказан. Но так как дедушка сегодня очень плох, то вы можете подходить ко мне. Обещаю вам сделать все, что я могу, чтобы уладить ваши проблемы.